тех пор, как умерла твоя мать… – Последовал тяжкий вздох.
Довольно, довольно, довольно!
Она повернулась к нему лицом.
– Я читала эту книгу, – сказала она.
– Книгу?
– Ее, должно быть, доктор Мартин позабыл. Что значит «исправительная колония»?
– С какой стати тебе понадобилось это читать?
Он был весьма удивлен. Ну что ж, уже интересно.
– Я думала, что это коробка с сушеными фруктами, – сказала она и рассмеялась. – Но что все-таки значит «исправительная колония»? Колония для преступников? Тюрьма?
– Тебе это знать совершенно необязательно.
– Наши предки ведь были сосланы сюда как заключенные, верно? Именно так говорили в школе ребята из Шанти-тауна. – Фалько начинал бледнеть, однако опасность только раззадорила Люс; мысли ее стремились вперед, и она говорила то, что давно уже было у нее на уме. – Они говорили, что все Первое Поколение состояло из преступников. Земное правительство использовало Викторию как тюрьму. А вот шантийцев сослали сюда за то, что они верили в мир или во что-то такое. Мы же оказались здесь, потому что все были ворами и убийцами. И большая часть Первого Поколения состояла из мужчин; их женщины не могли прилететь сюда, поскольку не все были за ними замужем, и именно поэтому здесь сперва женщин очень не хватало. Мне это всегда казалось довольно-таки глупым – ну почему было не прислать достаточно женщин для колонии? Зато теперь мне понятно, почему те космические корабли могли долететь только сюда. Вернуться на Землю они уже не могли. И почему жители Земли никогда сюда не прилетали. Нас просто вышибли вон и заперли за нами дверь. Это ведь правда, не так ли? Мы называем себя Колония Виктория. Но на самом деле мы – тюрьма.
Фалько уже встал. Потом медленно подошел к ней. Она стояла неподвижно, с высоко поднятой головой, крепко упершись ногами в пол.
– Нет, – легко, даже почти равнодушно сказала она. – Нет, не смей, папа.
И этот голос остановил его; подавив гнев, он застыл, глядя на нее. На какое-то мгновение он увидел ее по-настоящему. Она поняла по его глазам, что он увидел ее, теперешнюю, по-настоящему. И он испугался. Но лишь на мгновение, на одно мгновение.
Потом он резко отвернулся. Подошел к столику и взял книгу, которую забыл доктор Мартин.
– Что все это значит, Люс Марина? – спросил он наконец довольно спокойно.
– Я просто хотела знать.
– Это произошло сто лет назад. И с Землей мы расстались навсегда. И мы такие, какие есть.
Она кивнула. Когда он говорил своим обычным тоном, сухо и спокойно, она снова видела в нем ту силу, которой всегда восхищалась, перед которой преклонялась.
– Что меня особенно злит, – сказал он совершенно беззлобно, – так это то, что ты наслушалась россказней этого сброда. Они вечно все переворачивают с ног на голову. А что они знают? Вот ты позволила им рассказывать, что
