их под краном и поставил на стол. Сел напротив, одной рукой подперев голову, другой поставив бутылку шампанского на колено.
От такой близости перед глазами поплыли голубые облака. Они маячили, заволакивая текст анкеты. Лола сняла очки, потёрла веки и подняла глаза.
– Ух, ты! Глаза у тебя какие! – оторопел Ванька.
Она не видела его лица. В слеповатых глазах оно расплывалось огромным розовым блином. И хорошо, что не видела, иначе тут же умерла бы или провалилась в преисподнюю от его взгляда.
– За такие глаза надо выпить!
Он быстро сковырнул с горлышка фольгу, раскрутил проволоку и встряхнул бутылку. Хлопок! Пробка ударилась о потолок и отрикошетила в раковину, расколов пополам тарелку. Пенная струя вылетела из горлышка, забрызгав стол, анкету, очки и испуганное лицо Лолы. Она схватила со стола очки и стала судорожно вытирать их о юбку.
– Да брось ты их. Это просто преступление прятать такие озёра за стёклами. Давай, за глазки твои восхитительные! – Наполнил бокалы и протянул один Лоле.
Доверчивой и наивной Лола не была, но таких слов ей никто никогда не говорил, она осторожно взяла бокал и поднесла к губам.
– Постой, надо же чокнуться! – Ванька подмигнул. – А давай на брудершафт?
Брудершафт – это когда с поцелуем. Она ни разу ни целовалась, даже не представляла как это. Нет, не так. Она представляла, сотни раз представляла. Открыть рот, впиться губами, просунуть язык. Однажды она даже пробовала «как это» на солёном помидоре. Ерунда, только забрызгала кофту.
– Давай! – Он просунул руку ей под локоть и опрокинул бокал. Она пила долго, медленно, обдумывая и представляя, каким он будет. Первый поцелуй. Снова напомнила о себе боль под мышкой. Лифчик теснил грудь.
Она допила шампанское и зажмурилась.
Всё произошло просто и совсем не так, как ей хотелось, он чмокнул её в щёку и тут же отстранился. Она разочаровано открыла глаза. Ванька, как ни в чём ни бывало, разливал остатки шампанского по бокалам.
– Я больше не буду, – обижено буркнула Лола, вынимая карандаш из мокрой алкогольной лужицы.
– Ну как хочешь. – Не замечая её досады, Ванька залпом осушил сначала свой, а потом и её бокал. Вытерев ладонью рот, он с упоением присосался к горлышку бутылки. Вскинул её дном вверх и, клокоча кадыком, допил содержимое, после чего грохнул бутылку о стол и громко икнул.
– Ой, извини, – весело рассмеялся Ванька.
Лола надела очки, взяла кончиками пальцев уголок анкеты, приподняла её, встряхнула… И в этот момент почувствовала, как требовательно заныло внизу живота. Если бы не шампанское, всё могло бы закончиться «спасибо, до свидания» и галопирующим забегом до дома. Но вышло по-другому.
Низ живота скрутило режущей болью. Терпеть больше не было сил. Дверь с пластиковой наклейкой «Писающий мальчик» – вот тут, рядом с кухней – стандартная советская планировка. В трёх шагах,
