От пустыни внутри трескалось и першило горло. С каждой минутой мне становилось все хуже. В полубреду я нашептывала молитву, взывала к темным небесам, и вскоре окончательно провалилась в беспамятство.
– Это как ей повезло, что каноэ к дому моему прибило течением. И чего эсперы прутся в эту Драккарию? Красивая молодая девка! Замуж бы вышла, детей нарожала. Нет же! Любыми путями к драконам лезут дуры! Медом им там намазано что ли? Вторую за неделю вылавливаю. Ту дуреху жалко, что от укуса змеи померла. И вот на тебе! Еще одна покусанная лежит. В сезон дождей странствующие пауки особенно опасны. Яд сильный и смерть долгая и мучительная. Видел, Гнуп? Еще пара часов и сгорела бы в своей лодке. Вот что с этими глупыми бабами делать? – вырвал меня из сна хриплый мужской голос. Резко вернулось обоняние. Стойкий запах паленых трав врезался в нос.
Кто-то громко зачирикал над ухом, и я распахнула глаза. Ярко-зеленый попугай с желтыми щечками сидел надо мной на тонкой жердочке. Выкрутил голову набок и прочирикал:
– Гнуп, Гнуп, – встрепенулся, замахал крыльями и спустился с жердочки, помогая себе клювом, на спинку кровати, на которой я лежала. – Глупая, глупая, глупая.
– Вот и я про то, – захихикал мужчина, на которого я резко перевела взгляд и скривилась от головной боли.
Пожилой с подернутыми сединой волосами и длинной бородой он оперся на круглый деревянный столик, заставленный склянками.
– Очнулась, наконец, – вытер ладони о серую удлиненную рубашку и обвел меня взглядом с прищуром. – Как зовут, странница?
– Трисса, – прошептала в ответ и попыталась подняться, но сил не хватило. Рухнула обратно на подушку.
– Рано еще. Денек отлежишься и погребешь дальше, – брезгливо махнул на меня рукой и принялся возиться со склянками.
В это время попугай не спускал с меня глаз и медленно подбирался ближе к изголовью.
– В Драккарию незаконно плывешь? – спросил утвердительно незнакомец.
– Да, – ответила, как есть. – Спасибо вам, э…
– Кормак я. В миру прозвали лесником, а правильнее было бы рыбаком. Уже со счета сбился, сколько эсперов повылавливал, – мужчина не скрывал раздражения, а попугай в край осмелел и перебрался на подушку. Принялся копошиться клювом в моих длинных волосах.
– Спасибо за спасение, Кормак. Я буду за вас молиться, – даже не знала, как выразить свою благодарность.
– Ты из этих что ль? Как их? Фанатики из долины, – бросил он ястребиный взгляд на татуировку на моем запястье. Отпираться не было смысла.
– Я была послушницей при храме Матери богов.
– Так вон оно что! Сбежала от них что ль? – рассмеялся. – Тогда да. Драконы поди лучше, – зашелся заразительным хохотом, от чего я невольно заулыбалась. – Гнуп! Оставь девку в покое! – прикрикнул он на пернатого, который уже целое гнездо начал вить на моей
