мы принесем, убивая несогласных. Так мы не только устраняем противников физически, но и даем слабым, колеблющимся и малодушным убеждение, что наша вера могуча не только благодаря мистике и чудесам, но и благодаря прямой силе. Все живущие во тьме невежества и самую грубую силу считают исходящей от Всевышнего. Они будут удостоверены, что Господь помогает нам!»
Труд преподобного Томмазо да Сангры показался отцу Франциску скучным и пресным. Он изобиловал рассуждениями на темы духовного мира, от которого человек отделен завесой в результате грехопадения; о том, что блаженство Адама и Евы в Эдемском саду заключалось прежде всего в том, что они могли непосредственно, без усилий общаться с Богом и ангелами. В раю, писал отец Томмазо, духовный мир был реальным и близким первым людям, а человечество, по замыслу Творца, должно было вместе с Небесным воинством составлять стройный хор, который бы «созерцал единого Главу хора и пел в гармонии с Главой». Обширное продолжение сей цитаты из свт. Григория Нисского отец Франциск пролистнул особенно раздраженно, ибо с семинарских лет питал глубокое отвращение к древним Святым Отцам, предпочитая сочинения более современного ему церковного автора – основателя Ордена[3].
Более занимательными показались достопочтенному иезуиту собственно мифологические сведения, почерпнутые у язычников. Правда, к подробному перечислению заслуг одного из главных индейских идолов, Пернатого змея, перед родом человеческим, отец Франциск отнесся не более благосклонно, чем к сентенциям из Григория Нисского. Но зато сделал закладку на странице, повествующей о противостоянии ягуара и змея – символов индейских богов Тецкатлипоки и Кетцалькоатля. В качестве главного божества туземцы, писал преподобный Томмазо, почитали, очевидно, человека-ягуара – оборотня, воплощающего могущество и безжалостность сил земли и ночи. Как антипод человеку-ягуару, своего рода надежду на лучшее, индейцы создали в своем воображении сказочный гибрид райской птицы-кецаль и змеи-коатль, символ соединения вековечной мудрости с красотой и светозарностью.
Тецкатлипока, по мнению язычников, как говорилось далее в манускрипте, положил конец эпохе доброго Пернатого змея, творца наук и искусств, изобретателя календаря и земледелия. По легенде, подручные ягуара дали Кетцалькоатлю зеркало, чтобы он посмотрел на свое дряхлеющее тело. Змей глубоко опечалился, чем воспользовались колдуны, предложившие лекарство от старости. Кетцалькоатля напоили опьяняющим напитком и заставили вступить в кровосмесительную связь с родной сестрой, нарушив тем самым все благородные принципы, которые он сам же и прививал людям.
Здесь автор отвлекся на небольшую морализующую проповедь, апеллируя к авторитету апостола Павла[4], в результате чего отец Франциск вновь со вздохом потер уставшие глаза и, перевернув страницу, продолжил чтение о человеке-ягуаре. Тот якобы требовал приносить в жертву людей, что очень нравилось
Имеется в виду основатель Ордена иезуитов Игнатий Лойола (1491–1556).
