доктор…
– Вам нужна медицинская помощь?
– Не мне. Одной особе… видите ли, она находится здесь… тайно. И я опасаюсь, что дон Фернандо… то есть его высокопреподобие… – пролепетал Дамиан. Видимо, сильно растерявшись, он окончательно перешел на шепот: – Видите ли, он не будет рад, если… а ей… то есть этой особе… необходима, по моему мнению, врачебная помощь и…
Д’Амбулен хмыкнул и, по-своему истолковав смущение стройного, привлекательной наружности прелата, просящего медицинского совета и явно говорившего о женщине, снисходительно бросил:
– Зачем так много слов, падре?..
– Грешный монах Дамиан, к вашим услугам.
– Пока это я к вашим, – почему-то раздражаясь, оборвал его Робер. – Вы напрасно утруждаете себя многословием, отец Дамиан, я все понимаю, и недаром состою врачом при Ордене. Где она, эта особа? Покажите мне ее.
Священник с готовностью подхватил д’Амбулена под руку и повел куда-то в дальнюю комнату. В полутемном углу на убогой кровати действительно лежала женщина. Она металась в жару, спутанные темные волосы рассыпались по подушке. В комнате горело лишь несколько свечей, поэтому лица больной – бледного, осунувшегося, с двумя яркими пятнами лихорадочного румянца на щеках – Робер сперва не мог хорошенько разглядеть. К тому же вопреки его подозрениям дама отнюдь не была похоже ни на беременную, ни тем более на роженицу. Но через несколько мгновений д’Амбулен, внимательно всмотревшись в черты страдалицы, испытал настоящий шок.
– Не может быть!.. – вскричал он, поразившись тому, какой козырь выкладывает перед ним судьба.
Но отец Дамиан, подскочив, зажал ему рот обеими руками и торопливо зашептал:
– Ради Бога, тише! Отец Франциск не должен знать, что я позвал вас сюда. Бедняжка, сколько она натерпелась и как страдает! Она больна уже давно, мечется, бредит, почти не приходя в себя… невозможно смотреть на ее мучения и не быть в силах помочь. Его высокопреподобие запретил приглашать врача из города, а здесь никого нет… Как я сожалею, что не знаю лекарского ремесла! Я так обрадовался, увидев сегодня вас, брат Робер, помогите ей, умоляю!
– А вам-то это зачем, падре Дамиан? – не без ехидства поинтересовался д’Амбулен. Он сам не знал, откуда берутся в нем тот ядовито-снисходительный тон и то мрачное раздражение, с которыми он обращался к священнику. Но молодой прелат не обращал внимания на настроение своего собеседника. Он, как ребенок, радовался тому, что нашел способ осуществить свои чаяния – помочь больной:
– Мне? Низачем. Просто невыносимо глядеть, как она мучается. Я давно оказал бы ей помощь сам, если бы изучал хотя бы основы медицины.
И как д’Амбулен ни искал в словах Дамиана лжи или недоговоренности, пусть даже неосознанной, но не мог ее уловить. Пожав плечами, он принялся осматривать больную.
Глава 4
Тени прошлого
Тортуга
Лукреция
