не наедался досыта и в монастыре сохранил почтение к хлебу насущному, наравне с красотой почитая его благословенным даром Господним. Он живо поспешил с Кадфаэлем к вечерне, памятуя, что за ней последует трапеза. Но тут звонкий, веселый голос окликнул Кадфаэля, и тот остановился.
Взорам монахов предстала юная грациозная дама с густыми золотистыми волосами, сияющим овальным личиком и ясными, лучащимися глазами цвета ирисов в сумерках. Брат Марк сразу приметил, что платье ее было высоко подпоясано и она гордо несла округлившийся стан. Молодая женщина готовилась стать матерью – Марк был не настолько невинен, чтобы не понять этого. Согласно уставу ему надлежало опустить глаза – он и хотел сделать это, но никак не мог. Ее прекрасное лицо напомнило ему иконы, изображавшие Пресвятую Деву. И это небесное видение протянуло руки к брату Кадфаэлю и бросилось ему навстречу. Скрепя сердце Марк склонил голову и последовал дальше один.
– Девочка моя, – сердечно промолвил Кадфаэль, пожимая ей руки, – ты цветешь как роза! А ведь он ничего не говорил мне об этом.
– Так вы же не встречались с зимы, – сказала она, застенчиво улыбаясь и краснея, – а тогда мы еще ничего не знали – только мечтали об этом. А я тебя не видела с самой свадьбы.
– Надеюсь, ты счастлива? И он тоже?
– О, Кадфаэль, как ты можешь спрашивать?
В этом действительно не было нужды – молодая женщина просто светилась от счастья.
– Знаешь, ведь Хью здесь. Он должен сперва заехать к шерифу, но обязательно заглянет к тебе до повечерия. А я приехала, чтобы купить колыбельку – чудесную резную колыбельку для нашего первенца. А еще валлийское одеяльце из теплой шерсти, а может, из дубленой овчины. И мотки тонкой шерстяной пряжи – чтобы было во что нарядить малыша.
– А как ты себя чувствуешь? Дитя тебя не беспокоит?
– Беспокоит? – переспросила она, удивленно раскрыв глаза. – Что ты! Я чувствую себя превосходно, и дитя мне только в радость. Но, брат Кадфаэль, – лукаво рассмеялась она, – как это получилось, что ты, монах, со знанием дела расспрашиваешь меня о подобных вещах? Уж нет ли, случайно, и у тебя где-нибудь сына? Я готова в это поверить. Что-то уж больно много ты знаешь о нас, женщинах.
– Сдается мне, – осторожно промолвил Кадфаэль, – что меня родила женщина, так же как и всех нас. Я слышал, что даже аббаты и архиепископы появляются на свет именно таким образом.
– Но я задерживаю тебя, – укорила себя молодая женщина, – пора идти к вечерне, да я и сама туда собираюсь. Никаких слов не хватит, чтобы отблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал. Помолись за наше дитя!
Она порывисто пожала руки монаху и поплыла сквозь толпу к аббатскому странноприимному дому. Это была урожденная Элин Сивард, ныне Элин Берингар, жена помощника шерифа графства Шропшир Хью Берингара из Мэзбери, что близ Освестри. Замужем она была уже год, и Кадфаэль, немало способствовавший
