как суть её презрение ближнего и омрачение ума и сердца, которое ведёт к отрицанию законов Божьих и потере любви к Нему и к ближнему своему.
– Гордыня? О чём… Отче, да вы это про Урсюль? Да она!..
Ветка в руках с громким хрустом переломилась, а парень замер в негодовании, пытаясь справиться с собой и найти слова в ответ.
Отец Аббон тоже остановился, присел на корень и посмотрел на Жиля как на неразумного ребёнка, попытавшегося сунуть в рот какую-то гадость.
– Да, да, чиста аки ангел, – священник усмехнулся краешком рта. – Сын мой. Я понимаю твою молодость и страсть, особенно когда красивая девушка одаривает вниманием. Но не зря искуситель совратил Адама через Еву, а первым из грехов, совершённым Евой, стала именно гордыня. Урсюль давно поняла, как на неё смотрят мужчины, и упивалась этим. Именно она подзуживала отца, чтобы тот выбирал ей жениха получше – ведь после венчания, если она и дальше продолжит распалять похоть мужчин, муж подобного не потерпит. И как заведено испокон веков вразумит палкой. А пока Урсюль в девках, то может позволить себе многое. Что, не так? Али не тебе она шептала после службы на Вознесение Господне? А перед этим…
– Не надо! Хватит! Не надо!
– Не надо, – покачал головой старик. – Она своё наказание уже получила. Отныне не покинет Урсюль стен аббатства Шампвер.
– Но почему… почему… – еле слышно прошептал парень.
– А потому что мир погряз в грехе. Тщеславие обуяло старосту вашего и остальных, поэтому и купили они Хартию. Забыли, что исстари заведён порядок: молится пастырь, хранит покой воин, а крестьянин должен обрабатывать землю и не помышлять об ином. Решили уподобиться графу, что платит лишь королевскую талью. Шевалье де Крона за это на них здорово взъярился. Пошлины и поднял – что на соль, что на мельницу, что на остальное. Земли-то вокруг его. А денег на Хартию в рост у ломбардцев брали. Чтобы долг отдать, Урсюль аббатисе и продали.
– Ей-то зачем?..
– Затем, что она впала в смертный грех Сребролюбия. Среди пастырей Церкви нашей Святой, попадаются и те, кто забыл наставления Отцов Её. Заповедано Ими, что с только венчаной женщиной возлежать имеет право пастырь, и только на малом приходе стоящий. А тем, кто власти от лона Святой Церкви достигает, заповедано от мирских соблазнов отстраняться. Но епископ наш погряз в грехах Сладострастия и Чревоугодия. Поэтому склоняет к блуду не только мирянок, но и монахинь. Твою Урсюль подарят ему во время следующего приезда, а за это епископ поможет отписать аббатству Шампвер какую-нибудь деревеньку или право на новую пошлину.
– Тогда…
– Побежишь в монастырь? Чтобы тебя поймали и отдали за святотатство чёрным братьям Святого Доминика? А деревню… не спалят, конечно, но виру наложит такую, что хоть поголовно в сервы продавайся. Ладно, посидели – хватит. Пойдём-ка ко мне.
Старик с кряхтением встал и двинулся дальше, Жиль поплёлся за ним. В доме священника их ждали: молодой помощник
