духовно и физически, самосовершенствоваться, укрепляя здоровье общества, как наивысшую ценность.
А тот, кому идея Главного вопроса чужда, как раз и является элементом общества вредным, деструктивным и заразным. Тот, кто ставит собственные интересы, и в первую очередь получение удовольствия как самоцель, выше интересов общества, подлежит обязательному обнаружению и исправлению.
Полковник двигался вдоль строя, заложив руки за спину. Говорил он четко и отрывисто, словно читая по памяти давно уже известный заученный текст. Я почувствовал, как по моей спине, извиваясь, сбегает струйка пота.
– Общество, в котором, – продолжал полковник, – если не все, а хотя бы некоторые его члены стремятся к собственному удовольствию, благополучию и процветанию за счет остальных, лишено будущего. И золотой середины здесь нет. Если кто-то заявляет, что просто хочет жить в свое удовольствие и никого не трогать, то это следует воспринимать как агрессивный потребительский девиз к существованию за счет плодов чужого труда. Легион этого не допустит. Всеобщее благоденствие и процветание будет достигнуто, абсолютно не взирая на демагогические дискуссии о противоречивости существования добра с кулаками и возможности сделать счастливым насильно. И воплотить это в жизнь предстоит вам – будущим офицерам Легиона, элите общества, его опоре и основанию…
Паузы в его предложениях отдавались звенящей тишиной…
Бедное дитя
В спящее чутким предрассветным сном селение вошла девушка. Непривычно большое, словно уродливый город, это селение, едва показавшись на горизонте, разбудило в её груди какую-то неясную щемящую тревогу и было непонятно: то ли идти дальше, насквозь, то ли обойти его стороной, как можно дальше.
Она ступала бесшумно, словно тень мимо кособоких построек и неказистых жилищ, спящих вместе со своими хозяевами. Она была одета в длинный, до самой земли плащ. Её правильное бледное, словно мраморное лицо было скрыто накинутым капюшоном. Она будто бы плыла, не касаясь земли, в надежде миновать это странное пугающее место, оставшись незамеченной…
– Стой! – раздался громкий шёпот, – Куда ты?
Кто-то крепко схватил её за руку. Обернувшись, она увидела толстую чумазую старуху, с силой тянущую её внутрь своей хижины.
– Быстрее, – зашипела старуха, выпучив безумные глаза.
Сквозь полумрак жилища старухи сквозь щели в стенах, освещая клубы поднятой пыли, пробивались неяркие лучи восходящего солнца.
– С ума что ли сошла, – искренне возмутилась старуха, закрывая за собой дверь, – ходить здесь в таком виде?
– В каком виде? – не поняла девушка, – Что не так?
– Бедное дитя, – вздохнула старуха, – неужели ты не понимаешь, что не пережила бы встречи с первым же проснувшимся?
– Почему? – в глазах девушки появился испуг.
– Потому
