знакомьтесь и давайте уже есть. Страшно мы голодные.
– Я – нет. Я как раз не так давно… – опять пытается влезть со своими объяснениями-извинениями Полкан.
Но Трофим уже сует ему розовые тапки размера на два меньше нужных и философски изрекает:
– Да, все мы рассчитываем на что-то большее… Я вот сегодня кулебяку купил, а она с грибами оказалась. Хотел с мясом. Грибы, впрочем, тоже питательны…
Супин понимающе кивает и всовывает ступни в тапочки.
– Холодает? Неоспоримо… – ведет сам с собой диалог Трофим. – Глобальное потепление – лишь геополитическая игра. А, казалось, лето не обманет в этом году. Я, кстати, Трофим Седов – племянник Альбины. Служу большому пути.
«Только сумасшедших нам не хватает для полной сегодняшней радости», – обреченно думает Полкан, проходя за Трофимом в кухню.
– Опять тень на плетень наводишь, Тосик! – сердится Маня, накрывая на стол.
– Трофим хочет сказать, Павел Иванович, что он работает водилой на рефрижераторе. Гоняет «молочку» из Белоруссии. Давай, «большой путь», режь хлеб! – командует Маня.
Трофим послушно и кротко вздыхает:
– Этой женщине я не могу отказать ни в чем. Я люблю ее. А она меня – нет. Быть может, потому, что любит вас. И даже наверняка. Треугольный закон жизни.
Супин вытаращивается на Тосика. Маня краснеет, но, похоже, не слишком тушуется. Скорее, ее раздражают глупые сентенции Трофима.
– Ну, понеслась душа в рай! На прошлой неделе я, кажется, любила соседа Пупырникова.
– Нет! Пупырников категорически отпадает, – поджимает губы Трофим.
– Так, к столу, мои дорогие! – тетя Аля ставит на стол пузатую ароматную кастрюльку.
– Как знала, что гости придут, картошечку с тушенкой сварганила, – она смущенно и несколько виновато улыбается.
– Надеюсь, чекушку к приходу гостей не заготовила? – наступает на тетку Маня.
– По двадцать капелек на человека, Манечка, только для поддержания сосудов, – оправдывается Аля.
– Ну ладно, тащи, – машет рукой Маня. – У нас проблемы на работе. Требуется стресс снять, хоть я и не любитель таких средств. Вы как, Павел Иванович?
– Можно, честно говоря, – кивает Супин.
Ему вдруг становится спокойно и уютно среди этих чужих, странных и милых людей.
В руках Али непостижимым образом материализуется бутылка «Праздничной», и тетка ловко и радостно разливает водку по рюмкам.
– За встречу! – провозглашает она.
– И за обратную сторону неприятностей, без которых мы бы не ощущали всей остроты грядущих приятностей, – выводит Трофим.
– Оратор, блин, – бормочет Маня и пригубляет рюмку.
Ужин проходит в дружеской атмосфере с сюрреалистическим
