это допускаешь?
– Ха-ха. Было бы ему семнадцать, я бы заволновалась. А тринадцать – это гарантия безопасных отношений. Он всё ещё высоким голосом поет. Пусть Ленка тренируется. Она сама-то на пятнадцать не тянет.
– Да, Ленка у нас как воробушек. Зато у Таньки формы за двоих.
– Мозги только за фигурой у Таньки не поспевают. Дитя дитем. Я её спрашиваю: «Тань, ты когда поумнеешь?» А она мне: «Не знаю. Ленка на мне всю беременность просидела и все мозги мне своим весом придавила. Пусть вот теперь за двоих отдувается».
– Ты Таньку недооцениваешь. У неё такая фантазия!
– Фантазия у неё наследственная – в папеньку. Только школе на фантазию наплевать. В школе оценивают внимание, прилежание, трудолюбие…
– Конечно. Школа вытачивает винтики для системы и закручивает гайки на развинтившихся. Учит принуждению и тушит огонь творчества.
– Спокойно, дорогой! Ты не на трибуне.
– А ты со мной не согласна?
– Дурацкий вопрос. Десять раз согласна. Но аттестат о среднем образовании безальтернативен. И Таньке нужно как-то дотянуть.
– Вот зря ты сбежала из школы. Глядишь, сделала бы карьеру, уже доросла бы до министра просвещения, провела бы реформу, и было бы у нас альтернативное образование…
– Слушай, демагог! До палаты в Кащенко я бы доросла, а не до министра просвещения.
– Но тебе же нравилось работать с детьми.
– Но не с учителями. Эти старые грымзы так усердствовали, подравнивая меня под свою гребенку, что готовы были мне голову отгрызть, чтобы только я из шеренги не выделялась. «Мария Георгиевна, где ваши поурочные планы? Они не подробные. Где ваш отчет о проведенном мероприятии? Он слишком короткий. Где ваш анализ успеваемости? А неуспеваемости? У нас не принято, чтобы учителя ходили в брюках – это плохой пример для девочек. Не носите яркие цвета – они отвлекают учеников. У нас запрещено играть на уроках в игры. Даже обучающие. Шум мешает соседним классам…»
– Ну, дорогая! Под гребенку молодых специалистов подравнивают везде…
– Но в школе – с особой изощренностью и остервенением. Когда они на педсовете утверждали мне характеристику в аспирантуру, помнишь, какое главное обвинение мне выдвинули – «Вы – не своя! Вы не хотите работать в школе. Вы хотите на нас диссертации писать? Не выйдет!» Я им отвечаю: «Да нет. Мое исследование школы вообще не касается». «Ах, вот как! То есть вы школой брезгуете!» А я, дура, давай им объяснять, что диплом у меня университетский, и что в дипломе у меня три специальности прописано. Лучше бы я этого не делала. «То есть вы хотите подчеркнуть, что вы у нас особая?!»
– Маш, ты чего завелась? Я же пошутил.
– А ты, Саш, на эту тему лучше не шути.
– Ну, сколько лет прошло. Я думал – отболело.
– Не отболело.
– Тебе просто со школой не повезло. Райончик люпменский, школа допотопная, контингент соответствующий. Зато какая закалка!
– Закалка?! Да у меня через полгода давление упало: девяносто на шестьдесят, по стенкам мотало. Всё лицо пятнами пошло. Хорошо, что ты тогда в армии был
