не исключает, но факт состоит в том, что у него они подчеркиваются мало или не подчеркиваются вообще. Зато он с самого начала делает упор на мысли, которая непрестанно будет ставиться на вид упражняющемуся. Это мысль об исполнении воли Божией, о служении, подобающем Всевышнему Господу всякой твари, о служении, в котором человек найдет свое спасение и счастье. Эта, последняя, более личная, мысль быстро уйдет на задний план, оставив на переднем идею возвышенного и вдохновенного служения, полного и прекрасного исполнения воли Божией. Победить себя? Да, чтобы быть в состоянии, обуздав страсти, различить и принять без остатка сию волю Божию. Научиться молитве, глубоко вкусить тайны веры, до глубины познать сердце Христово, горячо любить Его и следовать за Ним повсюду? Да, но чтобы служить Ему. Совсем как в жизни самого Игнатия, молитва и ее благодатные дары никогда не предстают как цель, но всегда как средство – совершеннейшее из средств – наилучшего служения. Настоящим средоточием Упражнений остается для него выбор – выбор, который должен быть подготовлен светом «Начала и основания», очищением первой недели, воодушевлением размышления «О Царе Небесном», уроками самоотречения всей второй недели. Уроками необходимыми: ведь речь идет о выборе служения, а значит, о забвении себя. Выбор может касаться не только жизненного положения, но и изменения жизни и множества других вещей, что подтверждается сказанным о преподавании Упражнений монашествующим женщинам. Все оставшиеся упражнения призваны этот выбор утвердить. Ибо удивляться тому, что после «выбора» Упражнения длятся еще десять или двенадцать дней, значит не понимать мысли Игнатия. Он знает слишком хорошо, что мало принять трудное и важное решение, и принять его искренне. Чтобы осуществиться, оно должно еще крепко укорениться в душе. А кроме того, мы знаем по его собственному примеру, какое значение он придает божественному утверждению принятых решений. Вспомним его сорокадневные размышления о бедности: выбор его был сделан с самого начала, но все это время он просит и ждет именно божественного утверждения. Третья и четвертая неделя – не слишком долгое время для укрепления воли в совершенном выборе и для обретения его божественного утверждения.
Ясно, что вся интенсивная внутренняя работа, посредством которой упражняющийся подготовит себя к выбору, не допуская влияний никакой неупорядоченной страсти, пребывая в полной покорности благодати, послужит прекрасным введением в более ревностную жизнь, в подлинную близость со Христом, что она вольет в душу глубокий дух самоотречения и великодушного служения Богу, и потому итог Упражнений непременно станет мощным порывом к совершенству, к единению с Богом. И невозможно сомневаться, что Игнатий предвидел этот итог и стремился к нему. И тем не менее, Упражнения, как он их задумывает, все же характеризуются устремленностью всей этой внутренней работы к поиску и приятию божественной воли. И для Игнатия их главный плод все же не в обретении душой света, рвения,
