если таким образом индукция через простое перечисление не в состоянии дать достоверного и всеобщего знания, то не может ли она дать по крайней мере какого-нибудь знания? Можно утвердительно сказать, что нет. Все, что дает в результате этот метод, – это гипотеза, которая как для подтверждения, так и для отрицания своего нуждается в других методах. Факт, что все до сих пор известное имело и имеет свою причину, дает одну только возможность поставить вопрос: «не имеет ли и все остальное существующее свою причину?» И даже исчерпывающая индукция, правда дающая в результате знание истинное и всеобщее, не может дать научного разрешения этого вопроса, которое не только описывало бы существующее, но также и объясняло бы его. Пока же индукция не имеет этого исчерпывающего характера, до тех пор не только научного, но и никакого знания не может она дать по самой природе своей.
Таким образом, мнимая аксиома о существовании всеобщей причинной связи между явлениями есть не более как гипотеза, и мнимый закон, эту связь выражающий, – не более как предположение. Устанавливая эту гипотетичность, мы не предрешаем направление будущего возможного знания, но указываем только на недостаточность знания существующего. Низведение считавшегося за аксиому к простой догадке не потому совершено, что возможно отрицание ее содержания, но потому, что невозможно утверждение.
Спрашивается, что же придает нашему разуму такую твердую уверенность в неизменном существовании этой связи между всеми явлениями? Что знание это не есть врожденное – это ясно из сказанного выше вообще о предполагаемых врожденных идеях: их нет в разуме, потому что в нем нет сознания о существовании того, к чему они относятся. Идея, что все соединено между собою причинною связью, не есть идея предопытная, потому что только в опыте открывается для человека существование самых явлений, соединяемых этою связью.
Поэтому твердость убеждения во всеобщности этой связи есть твердость предубеждения, никогда не находившего себе противоречия в фактах; оно не имеет в своем основаниях никаких особенных, непреложных и незыблемых процессов познавания. В справедливости этого можно убедиться, глубже вдумываясь в сущность причинной связи и возможно отвлекаясь от наблюдаемых явлений: не только в таком отвлечении причинная связь перестает казаться естественною и необходимою, но, напротив, она становится загадочным и необъяснимым фактом, едва вероятным и трудно мыслимым: кажется гораздо более простым существование всех вещей и явлений отдельно и независимо, друг возле друга, но не друг с другом.
Этот предполагаемый закон всеобщей причинной связи между явлениями признается обыкновенно основою, на которой покоится индуктивное изучение природы. Не трудно заметить ошибочность этого мнения. И в самом деле, с помощью индукции изучается не явление причинности в Космосе, но открываются причины отдельных моментов в жизни этого Космоса; не познается взаимное сцепление
