странноприимном доме с мирянами. Кадфаэлю польстил восторженный блеск в глазах брата Адама – потому-то он и стремился сойтись с ним поближе.
– Не беспокойся, брат, меня встретили очень радушно и устроили рядом с послушниками.
– Коли так, будем соседями, – обрадовался Кадфаэль, – а сейчас давай-ка пройдемся, я покажу тебе все, что стоит посмотреть. Главные-то наши сады раскинулись вдоль берега реки – это на дальнем конце предместья, ну а этот я насадил сам, собственными руками. И если у меня найдется что-нибудь нужное для тебя, я с радостью дам тебе семена или рассаду.
Оба монаха зашагали по тропинке между грядками, ведя обстоятельную и чрезвычайно приятную для обоих беседу. Им было что рассказать друг другу о садах и огородах своих обителей. Брат Адам из Ридинга имел острый и наметанный глаз, и не приходилось сомневаться в том, что домой он отправится нагруженный трофеями. Он восхищался аккуратностью и образцовым порядком, царившими в сарайчике Кадфаэля, гирляндами шуршащих сушившихся трав, свисавших с потолочных балок и навесов кровли, и выстроившимися дружными рядами кувшинами, флягами и бутылями. К тому же Адам, в свою очередь, дал Кадфаэлю ряд полезных советов. Травники настолько увлеклись разговором, что день пролетел незаметно. Когда перед самой вечерней они наконец вернулись на монастырский двор, там уже царило предпраздничное оживление.
К конюшням под уздцы вели лошадей, в странноприимный дом вносили тюки и седельные сумы. Пожилой важный господин, приехавший верхом, направлялся к церкви, дабы сразу, не откладывая, преклонить колени перед алтарем. Следом за ним семенил слуга. Юные послушники брата Павла гурьбой столпились у ворот и во все глаза таращились на прибывающих. Правда, проходивший мимо брат Жером, как всегда, с важным видом спешивший куда-то по поручению приора, шуганул мальчишек, но едва он пропал из виду, они тотчас снова сбились в стайку. На улице собралась кучка любопытных жителей предместья – им тоже хотелось поглазеть на гостей. Подле них с возбужденным лаем бегали собаки.
– Завтра, – заметил Кадфаэль, глядя на эту картину, – народу будет куда как больше. Это еще только начало. Если и дальше продержится такая прекрасная погода, праздник нашей святой удастся на славу.
«И она поймет, что все это устроено в ее честь, – подумал монах, – хоть и находится далеко отсюда. И кто знает, может, заглянет к нам по доброте души. Расстояние для святой не помеха – она в мгновенье ока перенесется куда ей угодно».
Весь следующий день напролет странноприимный дом гудел, как улей, пополняясь все новыми гостями. Паломники прибывали с утра до вечера, кто поодиночке, кто в компании, ибо многие, повстречавшись по дороге, познакомились и приятно скоротали неблизкий путь вместе. Одни приходили пешком, другие приезжали на низкорослых лошадках. Одни были здоровы и веселы и явились на праздник из простого любопытства, многие собрались из окрестных селений, но немало было и прибывших издалека, причем иные из них приковыляли
