бы тыкать их носом в содеянные глупости. Каден, как видно, был из того же теста: действовал спокойно, обдуманно, взвешенно. Другой император сумел бы достичь мира с советом, но где его взять, другого императора? Санлитун мертв, а Каден… Не понять, то ли он трус, то ли уж так кроток, то ли выхолощен. Она и сама не добилась великих успехов, но она, Кент побери, хоть что-то делала.
– Мы получаем донесения, – говорил между тем Бури; взяв лежавший перед ним шест, он указал на северную часть карты, где под миниатюрными сосенками проглядывали маленькие озера. – Не трудитесь читать нам лекцию о ваших… неудобствах.
– О моих неудобствах? – едва не подавилась Адер. – Моих? Если вы беретесь править Аннуром, беретесь вводить законы и определять политику, как указано в вашем договоре, не пора ли вам считать своими проблемами и то, что происходит за стенами этого великолепного зала?
Мосс поднял руку, призывая к спокойствию, – кажется, он чувствовал себя единственным взрослым среди перессорившихся детишек.
– Это была семантическая неточность, юная леди.
– Ваше сияние! – прогремела Адер.
Он оттопырил губы, словно слова эти имели кислый вкус.
– Если вы, как заверяете, намерены залечить раскол, – наседала Адер, – если намерены соблюдать подписанный мною и вами договор, то я – император. Император Аннура и ваш император, так что извольте обращаться ко мне соответственно протоколу.
– Я не раз замечал, что больше всего настаивают на почестях те, – заметил Мосс, – кто менее всего их заслуживает.
Он покачал головой, выражая сдержанное сожаление благовоспитанного человека.
Сидевшая в стороне от него Кегеллен улыбнулась и радостно заявила:
– Согласна как никогда. Предлагаю теперь же отбросить все титулы, как императорские, так и аристократические. Немедленно! – Она легкомысленно помахала рукой. – Я начну.
Присутствующие заерзали. Что ни говори, эти люди всю жизнь полагались на свои имена и звания, привилегии и прерогативы, пользовались и наслаждались ими с детства, с самого рождения. Одно дело – пробовать на прочность императорские права Адер, и другое – видеть, как подрывают их собственные позиции.
Мосс насупился.
– Мы, разумеется, соблюдаем букву договора, ваше сияние, – заверил он. – Однако, возвращаясь к насущным вопросам, полагаю, мой коллега из Ченнери всего лишь заметил, что представленные вами невеселые известия до нас… уже дошли.
– Мы читаем донесения, – снова поднял голос Бури. – Ежедневно.
Адер переводила взгляд с лица на лицо. Многие кивали. Один мужчина с квадратной головой и кривым носом указывал на разложенные перед ним бумаги, будто само их существование доказывало его преданность Аннуру. Мосс переплел пальцы и сквозь них наблюдал происходящее. Огненный взгляд Кадена не оставлял Адер. Ей подумалось, не подойти ли к брату, однако она отвернулась и медленно пошла вокруг стола в
