причина, чтобы снова начать курить.
Если бы все было как обычно, он рассказал бы сейчас, что они напоили Стефана еще в автобусе из Норчёпинга и что Пео и Лассе волочатся за каждой юбкой. Он хочет услышать смех жены. Настоящий, искренний смех. Он хочет, чтобы Оса знала, что он ни за кем не волочится, что никто не может сравниться с ней.
– Скажи что-нибудь, – просит он. – Пожалуйста. Ты не представляешь, как я скучаю по тебе.
– Представляю.
– А ты совсем не думаешь обо мне?
Когда Томас слышит, как трагично звучит его собственный голос, ему самому становится противно. Он достает из кармана пиджака припрятанную бутылку пива. Выпивает большой глоток отвратительно теплого напитка. Смотрит по сторонам. Где он вообще и где, черт возьми, каюта номер 5314?
5134, 5136, 5138… Похоже, что он вообще не в том коридоре. Как тут в принципе можно ориентироваться, когда все вокруг совершенно одинаковое: одно и то же ковровое покрытие на полу, одинаковые двери с маленькими номерными табличками?
Он как крыса в лабиринте, глупая и вдобавок пьяная, ему уже не найти дорогу назад.
– Да, скучаю. Но это уже не имеет значения.
Томас резко останавливается. Внутри зашевелилась осторожная надежда. Оса скучает по нему. Если он сейчас найдет правильные слова, то, может быть, все еще можно будет исправить.
– Послушай… Раз мы оба скучаем, значит именно это важно…
– Нет, – отрезала Оса. – Слишком поздно.
Снова в ее голосе леденящий душу холод.
– Черт бы тебя побрал! – не выдерживает Томас. – Черт, черт, черт, до чего же ты мерзкая сука!
Он чувствует облегчение, но тут же жалеет о сказанном.
– Я тебе не изменяла.
Томас снова злится. Наверное, очень здорово чувствовать моральное превосходство и бросать это обвинение ему в лицо при каждом удобном случае.
– Может, я и не изменял бы, если бы ты не была такой сукой, – слышит он свой голос будто со стороны.
На этот раз раскаяние еще сильнее и приходит незамедлительно. Томас оборачивается и идет по коридору назад. Пытается услышать голос Осы, но ответа нет. Томас смотрит на экран телефона. По-прежнему на индикаторе приема одна палочка. Его раздражает то, как быстро на экране бегут секунды. Разговор длится уже три минуты и двадцать семь секунд. Томас останавливается у небольшого коридора, ответвляющегося вправо. Должно быть, он проходил здесь только что, но этот коридор не заметил.
– Ты там, Оса? Ты меня слышишь?
– Еще нет даже десяти вечера, сколько ты уже выпил?
Жена еще что-то говорит, но слова невозможно разобрать. Из-за этого Томас снова злится, как будто это ее вина:
– Неважно. Это уже не твое дело. С тех пор, как ты меня бросила.
– Я и хотела бы не думать об этом. Но почему-то ты звонишь… Сколько раз я тебя просила…
Разговор прерывается, и Томасу кажется, что Оса повесила трубку. Но, посмотрев
