перстень. Он знает, что это.
Дэвиду показалось любопытным, что кольцо с печатью, отданное в замок, хранилось у слуги.
Через пять минут посланец вернулся:
– Хозяин ожидает вас, судари. Я заберу лошадей и оружие, коли оно у вас имеется. Сюда пожалуйте, через большую воротину.
Дэвид собрался уезжать.
– Вот вы и в Калидоне, – сказал он, – пора нам попрощаться.
– Ну уж нет, – воскликнул смуглый. – Пойдете с нами и отведаете доброго вина за оказанную услугу. Николас Хокшоу с радостью попотчует вас.
Дэвид хотел отказаться: час был поздний, а путь до Вудили неблизкий, – но стремянный положил руку ему на плечо.
– Пойдемте же, – сказал он. – Сочту за честь посмотреть на знатока Вергилия при свете поярче, чем лунный.
К своему изумлению Дэвид вдруг понял, что такая просьба не терпит отказа. Спокойное лицо спутника излучало настоящую власть, и священнику почему-то расхотелось уезжать.
Вся компания спешилась, военные прихрамывали после долгих часов в седле. Но хромота смуглого вожака никуда не пропала и через несколько шагов, и Дэвид понял, что у того покалечена левая нога. Войдя во двор, они увидели квадратную громаду замковой башни. В низком дверном проеме, украшенном высеченным в камне ястребом, родовым изображением Хокшоу, трепетал огонек свечи.
Военные склонились, проходя внутрь, и Дэвид увидел, что свечу держит молоденькая девушка.
Глава 3
Гости Калидонского замка
– Не желаете ли войти, судари? – спросила девушка.
На ней была темная домотканая одежда, голову и плечи покрывала яркая шаль. Она держала свечу прямо перед собой, и Дэвид не мог разглядеть ее лицо. Он предпочел бы поехать домой, а не входить в Калидон в столь поздний час в компании незнакомцев, но рука стремянного на рукаве удерживала его.
– Надо, надо выпить на посошок, приятель. Вся ночь впереди, луна еще так высоко.
Ступени резко уходили вверх почти от самого порога. Калидон строился как приграничная крепость, первый этаж которой отводился под хлев и конюшню, а люди жили наверху.
Девушка указывала дорогу:
– Прошу за мной, судари. Мой дядя ожидает вас.
Они оказались в огромном помещении, занимающем всю ширину здания, а в длину ограниченном только коридором и лестницей. Дюжина свечей, зажженных в явной спешке, освещала темные дубовые балки и голый камень стен между грубыми шпалерами. Деревянный пол, побуревший от времени и употребления, покрывали разбросанные овечьи и оленьи шкуры. Мебель состояла из двух длинных дубовых столов, огромной дубовой лавки и многочисленных тяжеловесных табуретов старинной работы; у большого открытого очага стояли два древних кресла, обтянутых тисненой кордовской кожей. В очаге тлели угли, и прозрачный голубоватый дымок поднимался вверх, пятная копотью гигантский герб, вырезанный из камня и окруженный лесом оленьих рогов
