важных дел, мы переключились на более интересное занятие: обсуждение вопроса, есть ли борода у Оливье Лабесса. По моим сведениям, любой уважающий себя полевой исследователь обязан иметь бороду. Моему воображению рисовались портреты Миклухо-Маклая, профессора Челленджера из «Затерянного мира» и Робинзона Крузо. Из описания жизни этих корифеев следовало, что борода для них была не только обязательным атрибутом учёности или показателем их опыта, но и следствием необходимости, так как бриться на острове Новая Гвинея или в джунглях Амазонии не представляется возможным в силу отсутствия и средств, и стимулов.
Но мне совершенно ясно, что все они отращивали бороду прежде всего как колоритный аксессуар в расчёте на свои последующие жизнеописания. Она нужна, чтобы убедить скептиков и внушить им почтение. В бороду они усмехались, когда кто-нибудь сомневался в их подвигах. Она неизбежно седела от их нервного образа жизни. В случае необходимости они свирепо трясли бородой, вызывая панику и уважение туземцев. Наконец, они гладили её по возвращении во время доклада в Географическом обществе, доказывая подлинность своих необычайных находок собственным внешним видом.
За этой любопытной дискуссией мы прибыли в музей, в кафе которого нас ждал профессор Оливье Лабесс, и бороды у него не было. Я, таким образом, проспорил Амани тысячу западноафриканских франков, которые пообещал отдать уже в Мали, когда разменяю евро.
Впоследствии выяснилось, что Оливье сбрил свою окладистую бороду за две недели до нашей первой встречи, и я пытался выкрутиться, убеждая Амани, что я имел в виду ситуацию двухнедельной давности, но она посоветовала мне, раз так, вспомнить ещё и безбородую юность Лабесса, и деньги мне пришлось отдать.
Профессору Лабессу, несмотря на его молодость, было на вид около сорока. На его загорелом лице было ровно столько морщин, сколько должно быть у человека, сделавшего научную карьеру не в тиши библиотек, а на раскопках древних городов и в путешествиях по непроходимым местам. Ещё у такого человека непременно должен висеть на шее древний серебряный талисман на почерневшей от пота верёвке, а всю щёку украшать длинный шрам – память о столкновении с племенем дикарей в глубинах сельвы. Такой герой великолепно подходил бы для приключенческой истории.
Но медальона у Лабесса не было видно из-за того, что под рыжим замшевым пиджаком и небесно-голубой рубашкой он повязал шейный платок, а шрам через всю щёку, очевидно, ему ещё предстояло заработать в одной из будущих экспедиций. Хотя даже без этих двух важнейших атрибутов полевого учёного выглядел он весьма внушительно, так как был огромного роста и носил на ногах столь же огромные кожаные сапоги с отворотами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в
