– народ улавливал соблазнительные ароматы, и сворачивал в блинную.
Когда я разделался с беляшом номер один, почти все места заняли оголодавшие москвичи и гости столицы. Обтянутая пиджаком спина прямо передо мной бубнила:
– Демонополизация, разукрупнение… Двери министерства на лопату, а спецов на улицу?
– Хороший специалист без работы не останется! – напирал мордатый оппонент. – Вон, закрыли Минавтопром, а министерских перевели – кого в «Автопромбанк», кого еще куда. Лично я на АЗЛК устроился. И ничего!
Напротив энергично подкреплялись три корпулентные дамы в модных кардиганах – утепленные плащи висели, перекинутые через спинки стульев.
– Не знаю, – басистым контральто созналась одна дама, – я свою дубленку уже месяц, как в комиссионку сдала. А толку? Кто ее купит, ношенную? Их тут в каждом магазине навалом!
– Шубку надо строить, – посоветовала ее подруга, манерно уминая блин. – Или купить по фигуре. Вон, вчера в ЦУМ монгольские кожаны завезли, очень даже приличные. Натуральные на все сто!
– Дубленки, они разные, – авторитетно заявила третья дама. – Надо искать расшитые афганские! Такие, знаете, с длинными мохнатками, вот здесь, на воротнике, – стала она показывать обеими руками, – на манжетах и подоле!
Просвещенный, я задумался: а не пора ли Риточке шубку купить? Норковую, как минимум? Короткую, но чтобы попу прикрывала, и с капюшончиком?
– Вы позволите?
Вежливый женский голос выхватил меня из размышлений о верхней одежде. Подняв глаза, я увидел хорошенькое личико, распознать тонкие черты которого было несложно. Наташа Фраинд!
– Миша! – ахнула девушка, едва не роняя поднос. – Мишенька!
Я встал, улыбаясь, и дождался бурного изъявления чувств – Наташа обцеловала мне и губы, и щеки.
Три дамы с живым интересом следили за нашей встречей.
– Привет! – мне удалось легонько обнять землячку. – Как твои глазки?
Ресницы за стеклами очков запорхали, склеиваясь от слезинок.
– Видят! Ох, Мишенька… – Фраинд присела, будто ослабев, и всхлипнула. – Как вспомню… – она коротко выдохнула. – Никогда и никто не убедит меня, что я не испытала в тот кромешный год самый лютый ужас – и величайшее счастье! Ах, Миша… – девушка взяла мою руку обеими ладонями, и надула губы. – Но потом я на тебя обиделась. Сильно! Ты так больше и не зашел ко мне!
– Прости! – я изобразил смешливое покаяние. – Если б я тогда м-м… зашел, то задержался бы надолго…
– Да-а… – сладко заулыбалась Наташа. – Я бы тебя не отпустила, пока… пока не сказала бы «спасибо». Разика два! Или три… Помнишь?
– Помню, – мягко сказал я. – Чудесный был вечер…
– Тебе было хорошо со мной?
– Очень! – тут мне врать не приходилось. Я в своей новой жизни был девственником до встречи с Наташей, а первый секс незабываем. Моя пятерня покрыла девичью
