наговорит Женечкиным родителям лишнего, только напугает. Да и Коля, понимала она, взять ее с собой теперь не позволит.
– Ты не переживай, Кира! – как чувствовала, затараторила Устюгова. – Если что, ты на меня положись. Я с вами и сватать поеду, и за порядком на свадьбе пригляжу, чтоб не украли там чего и не созорничали.
– Спасибо тебе, Паша, – снова, но теперь уже без иронии поблагодарила Кира Павловна и пошла к дверям. – Может, и сватать не придется, – легко соврала она. – Все люди занятые…
– И чего же, если занятые, – удивилась Прасковья. – Не сватать, что ли?
– Как Николай Андреич скажет, – тут же сослалась на мужа хитрая Кира Павловна, обычно, наоборот, козырявшая тем, что ей, советской домохозяйке, муж не указчик.
От упоминания имени Вильского Прасковья пригорюнилась, понимая, что теперь, когда он дома, путь в соседскую квартиру закрыт. И никакая сила не поможет переубедить принципиального главного инженера. «Раньше надо было думать!» – пролетела в ее голове здравая мысль и тут же испарилась за ненадобностью: обратного пути не было.
– Понятно, что Николай Андреич скажет, – с деланной горечью проронила она, изобразив из себя женщину догадливую и тактичную: «Ни-ни, чтоб между женой и мужем». Устюгова, надо отдать ей должное, сделала верный ход: строптивая Кира Павловна тут же встрепенулась и по своему обыкновению выпалила:
– А мне, Пашенька, твой «Николай Андреич» не указ!
– Не надо, Кира, – виртуозно продолжала играть свою роль Прасковья. – Нехорошо это. Чай, он не последний человек!
– Это вы привыкли, что «он на заводе не последний человек», – завелась Вильская, – а в семье у нас все равны! Как скажу, так и будет! – провозгласила Кира Павловна и решительно направилась домой с мыслью о необходимости восстановить в правах изгнанную соседку.
– Я помирилась с Пашей! – объявила она мужу за ужином.
– Да неужели? – ухмыльнулся младший Вильский и подмигнул отцу. – Я что-то пропустил?
Николай Андреевич медленно положил вилку рядом с тарелкой и внимательно посмотрел на Киру Павловну:
– Зачем, Кира?
– А что тетя Паша отчебучила? – с набитым жареной картошкой ртом встрял в разговор родителей Женька. – Пионерскими галстуками на рынке торговала?
– Женя! – выглянула Анисья Дмитриевна из кухоньки. – Ну что ты такое говоришь?
– А что тогда? – Парень поднял глаза на родителей.
– А, ничего, – отмахнулась от сына Кира Павловна, и голубые ее глаза забегали. – Ну повздорили, с кем не бывает. Повздорили – помирились…
– Я считаю, – взвешивая каждое слово, проговорил Вильский, – ты это сделала напрасно. Неосмотрительно.
– А что будет-то? – легкомысленно поинтересовалась Кира Павловна у мужа.
– Ты не разбираешься
