для моей беседы послужила забитая до отказа книжная полка. Невин удивилась, что я включил камеру: как правило, сеансы проходили без видео.
Она сразу взяла быка за рога и принялась инструктировать меня, где найти лучшую недвижимость для инвестиций.
Невин вытянула для меня карту из колоды Таро – это оказалась Колесница – и поднесла ее к камере. После чего оживленно прощебетала, что я слишком много работаю, мне нужно перестать так надрываться и обрести гармонию в трудовой жизни. Это показалось мне вполне конкретной рекомендацией, хотя и не слишком полезной, когда над головой висят дедлайны.
Спустя 15 минут у меня зависла камера, но она заявила, что отключаться и перезванивать не нужно, так как она уже изучила мой энергетический профиль и полученных данных ей вполне достаточно, чтобы призвать видения. В тот момент, когда она об этом говорила, на экране застыло изображение моего невозмутимого лица, а на ее части экрана была только половина картинки.
Надо отдать Невин должное, она сделала несколько поразительно верных догадок. Так, она совершенно правильно предположила, что в кабинете нас четверо – двое женщин и двое мужчин, включая меня. Должно было быть пятеро, заметила она. И снова в яблочко. У нас как раз недавно уволился коллега.
Затем она снова перешла к советам об инвестициях в недвижимость. Похоже, она решила, что денег у меня как у биржевого брокера, хотя я всего лишь бедный журналист.
Во многом Невин промахнулась, и весьма сильно. Ты второй или третий сын, сказала она. Нет, первый, поправил я.
– Что ж, возможно, это видение имеет символическое значение – твой младший брат или сестра могли оттеснять тебя на второй план в борьбе за внимание?
Я не стал говорить, что с точки зрения Тарен все было ровно наоборот.
А еще, сказала она, моему отцу непременно нужно сходить к врачу по поводу варикоза. Папа к тому времени уже умер. И никакого варикоза у него не было.
В конце сессии, когда подошло время заплатить за нее 150 долларов, Невин внезапно запнулась.
– Ты кладешь много горчицы в сэндвичи?
– Нет, – сказал я.
– В моем видении появилась острая английская горчица.
Учитывая мои британские корни, я ехидно поинтересовался, не может ли она символизировать горячего английского парня. Сохранять невозмутимость было все труднее.
– Едва ли, – довольно резко ответила Невин. – Иногда видения ошибаются.
Вот уж точно.
О чем думал Гленн Розуолл, когда нанимал ее?
Поначалу я испытывал к нему жалость. Нам всем порой кажется, что мы взялись за что-то нам не по силам. Я думал, что он чувствовал себя не в своей тарелке, страдал от синдрома самозванца. Он не мог признаться в этом коллегам, боясь их осуждения. На вершине всегда одиноко. Я сделал вывод, что он был в отчаянии, воображал себе растущее чувство паники, тревогу, стресс вкупе с бессонницей. Врагу
