ее в сторону экзекуции. – Гляди. Входит и выходит. Входит и выходит. Замечательно выходит!
– Еще! – брызгая слюной, вопил Пух.
Ремни, удерживающие Татьяну, неистово дергались натянутыми струнами, с потолка сыпалась пыль и труха.
– Еще!
– Мяу. Мяу, – хныча, повторял Леонид.
Он был похож на дрожащую, побитую собаку.
– Еще! Громче!
– Мяу! – заскулил жених уже громче. – Мяу, чтобы вы сдохли! Мяу, мяу! – Его глаза налились кровью, а на губах выступила слюна.
Он рыдал, рвал на себе жидкие волосы и бился головой о стол.
– Мяу! Мяу! Мяу! – Хрустнул сломанный нос, но Леонид и не думал останавливаться.
Пятачок зачарованно глазел на припадок. У него был вид человека, впервые наблюдающего северное сияние.
Вскоре Леонид рухнул в обморок.
Когда Таня увидела это, из ее груди вырвался смех.
– Эй, Кролик!
Хриплый голос, знакомый до дрожи в коленях, вырвал его из небытия. Ошалело оглядываясь по сторонам, Леонид сел, с трудом подобрал под себя ноги, коснулся распухшего носа и поморщился. Сколько прошло времени, пока он находился без сознания? Час, два?
– Давай-давай, приходи в себя, – сказал Пух.
Он сидел за столом и как ни в чем не бывало уплетал мед, черпая его пальцами прямо из банки.
– Надо же, никогда не уважал мед. Но вот стал Винни-Пухом – и полюбил.
– Где она?.. – спросил Леонид и шмыгнул разбитым носом.
Пух понятливо кивнул и указал куда-то в сторону.
Татьяна, полностью одетая, неподвижно лежала на полу. Руки были заведены за спину и связаны веревкой.
– Мы почти закончили, Кролик, – чавкая, сказал Пух. – Осталась одна маленькая деталь.
Леонид смотрел на них с видом умалишенного.
– Вам мало?
– Я же предупредил тебя. Пятачок, принеси волшебную водичку и лекарство.
Мультяшный поросенок нехотя слез со стула и засеменил к выходу.
«Волшебная водичка?.. О чем это он?» – подумал Леонид и поерзал на полу.
Трусы приклеились к ягодицам, измазанным медом, отчего кожа на пятой точке невыносимо зудела.
– Таня жива? – осмелился спросить он.
– Конечно, – ответил Пух, старательно облизывая ложку.
– Тогда отпусти нас! – пискнул Леонид. – Что вам еще от нас надо?
– У тебя плохая память, Кролик. Или уши серой заложило? Давно мыл свои лопухи? – Пух тщательно вытер ложку прямо о себя и закрыл банку.
– Я не понимаю, о чем ты! – прохныкал Леонид.
Голова его невыносимо болела. Мысли путались, спотыкались друг о друга как пьяные подростки на дискотеке.
– Ты забыл, что сделала с собой Белочка? – напомнил ему Пух.
«Мы трахнем твоего мужа и сожжем его лицо», – промелькнуло у него
