поищи за ними. Иногда люди прячут вещи за ящиками, чтобы никто не мог их найти. Есть там что-нибудь?
– Только дохлая летучая мышь.
– Ты врешь, – с некоторым сомнением в голосе сказала мышь.
– Ага, съела!
– И не собираюсь. Теперь мы можем отдохнуть? Тебе надо пойти поспать, а мне надо пойти поохотиться. Я голодна.
– Может, нам вначале пересчитать наши сокровища?
– Ты прекрасно знаешь, сколько их. Мы их пересчитывали прошлым вечером.
– Я хочу снова на них посмотреть.
Полоскреб достал кожаную сумку откуда-то из под своей многослойной одежды и аккуратно положил ее на пол чердака. Открыв ее, он стал доставать резные фигурки и аккуратно освобождать их от тряпок, в которые они были завернуты для сохранности. Первым был красивый желтовато-зеленый танцующий медведь. Фигурка была так хорошо сбалансирована, что медведь мог стоять на одной лапе без опоры. Следующим полоскреб достал одетого в одежды из тюленьей кожи инуитского барабанщика с барабаном и барабанными палочками. Затем – темно-серого кита, который блестел так ярко, что из глаз полоскреба полились слезы. После него появился взъерошенный волк, белый и выглядящий диким, но с трепетными глазами.
Всего в коллекции было тридцать семь фигурок. Пять из них полоскреб нашел в одной коробке. Они были тяжелыми, но полоскреба нисколько не отягощал их вес. На самом деле он любил их, потому что они напоминали о его успехах. Никакое другое чувство не могло сравниться с ликованием в его душе, которое охватывало его, когда он находил новую инуитскую фигурку. Именно это держало полоскреба на чердаке, это превратило его из человека в то существо, которым он сейчас стал. Он искал свою удачу на досках пола, находя огромное удовольствие в гладких каменных фигурках, которые из простого камня превратились в произведение искусства.
– Какие они красивые, – пробормотал полоскреб. – Правда, красивые?
– Ну да, – ответила летучая мышь, – довольно-таки красивые.
Перебирая свои сокровища, полоскреб даже не заметил, как она улетела.
Солнце разбилось на тысячи осколков. По всей крыше находились световые люки, сотни или даже тысячи люков. Свет проникал на чердак через стекло сомнительной чистоты. Впереди открывалась широкая дощатая равнина, где-то далеко виднелись холмы, которые состояли как из самой разной мебели – комодов, стульев, столов, гардеробов, – так и из мусора, например, старых зонтиков, книг, тростей, ковров, инструментов. Около часа дня (за час до полудня по часам Джорди) трое детей дошли до леса, состоящего из вешалок для шляп. У каждой вешалки была центральная стойка, наверху которой ветвились рога для шляп. На них висели шляпы, шарфы, меховые боа и еще какие-то странные одеяния. Местами в этом лесу были густые заросли, а местами попадались огромные поляны, где дети могли посидеть, отдохнуть и осмотреться.
– Все страннее и страннее, – сказал Джорди. – Что это у тебя?
Он показал на листок бумаги, который
