со мной нянчится заявив, раз завел ребенка, то сам его и выгуливай.
– Какого демона тебе тут надо?
– Хотел справиться о твоем здоровье.
– Не справишься. Потому что ты уже ушел.
Я улыбнулась. Нежно и ласково. Стефен попятился. Всем на свете известно, что ведьма особенно сильна в родном доме, который сам по себе – один огромный и почти живой артефакт. Пусть даже его собрали из обломков старого родового гнезда, оставшегося где-то на краю Бездной пустоши… В голове привычно зашумело, и я привычно провела пальцами по ободку кольца с невзрачным серым камнем. Сразу сделалось легче. Злость на Стефена тоже прошла, но выпинать его за порог было делом принципа. Собственно, он уже там и находился. Стоял на пороге, готовый сбежать, если вдруг что.
– Слушай, скажи честно, что тебе нужно? – спросила я, а то ведь так и будет таскаться мороком и скулить.
– Матери твоей путевой журнал, – выпалил он. – У меня магистерская по слиянию потоков реальности, а она же на передовой была во время инцидента в Иль-Леве.
Помню, как раскинула руки и меня над полом вздернуло. Стефена вымело за дверь потоком силы, а потом в глазах горели звезды, сталкивались в пустоте миры и разлетались, как бильярдные шары, а я вдруг оказалась на диване, дрожащая и замотанная в холодное мокрое покрывало. Волосы, по ощущениям, снова стояли дыбом, а Годица сидела рядом, надежно фиксируя, что мои руки к телу, что меня к дивану, и речитативом бормотала что-то умиротворяюще-успокаивающее.
– Ч-ч-ч-что это на мне за д-д-д-дрянь? – пролязгала я, пытаясь ужом вывернуться из липнущей к коже ткани.
– Помните, как в древние времена ведьм полоумных в прорубь макали? А где я вам посреди дома прорубь найду? Вот покрывалкой и обошлась.
– З-з-зачем?
– Так, у вас, барышня, кажется, инициация случилась. Батюшке я уже по тревожной кнопке набрала, так что не волнуйтесь. А… вы значит, того?
– Что, “того”?
– Ну, не девица уже? Пришли под утро, да с кавалером… Вот оно и… У ведьм так часто. Вы не переживайте, я-то не скажу, но батюшка ваш не дурак же, сам руны сложит…
Двери перед только что помянутым всуе ведьмаком распахнулись сами, сами о стенки грохнули, и лепнина с потолка тоже сама посыпалась. Папа вытряхнул меня из мокрого, ощупал со всех сторон и разве только в зубы не заглянул. Потом отправил кухарку заварить чаю из синей банки.
– Да я спокойная! – возмутилась я.
– А кто сказал, что для тебя? – устало выдохнул папа, и я вдруг заметила, что морщин у глаз стало больше, а в смоляной шевелюре на висках пусть и редко, но проблескивает серебро.
Он посмотрел на меня, притянул к себе и обнял.
– Ну почему ты не родилась обычной ведьмой?..
– Или обычным магом, – пробухтела я в пахнущий машинной смазкой и кожей пиджак.
– Или обычным магом, – согласился отец.
Я вздохнула. Тут уже ничего не поделаешь. Никто не выбирает, кем родиться.
