до сих пор хвастается всем общим с ней магфото с автографом.
– Это ты, это я, между нами – магия… – вибрируя обертонами в усиливающий звук жезл чувственно, но зажигательно выдавал сирен. Голубокожий, сероглазый и темноволосый. Чистокровный, в отличии от того, что находился рядом со мной.
Мы неосознанно поменялись ролями: предполагалось, что в темном будет он, а в печали я. Вышло наоборот. У ворот Академии сразу после распределения, феесирен, отойдя в сторонку долго и эмоционально говорил с кем-то по магфону, всю дорогу до ресторации молчал. Казалось, его напряжение, заполнившее салон такси, можно было пощупать. Водитель нервничал и явно вздохнул с облегчением, когда мы выгрузились. А потом Геттар избавился от плаща.
Памятуя, что приятель всегда драпируется в что-то длинное и балахонистое, я решила сыграть на контрасте. На мне было короткое, выше колен, и достаточно открытое черное платье с пышной юбкой и умопомрачительные черные же туфли на шпильке. Сумочка болталась на цепочке, обмотанной вокруг запястья. Феесирен меня сделал, явившись в обалденно сидящем сером костюме. Сизого цвета волосы в искусственном свете отливали тяжелым металлическим блеском и были практически в тон. Извечный капюшон заменила элегантная маска, закрывающая большую часть лица. Причем плащик с капюшоном на распределении на нем еще был, а на входе в ресторацию уже нет. Легкое встряхивание кистью, два щелчка, едва ощутимый толчок силы и ткань рассыпалась мерцающими пылинками. Вот что значит сильный темный дар, а не моя жалкая почти половинка.
В настоящий момент этот обладатель “золотого” диплома чах над очередным бокалом и с видом великомученика повествовал мне о том, как тяжко будет ему проходить практику на побережье Лучезарии, где папочка, проживающий там в настоящее время, выхлопотал для сыночка место в береговой охране. Я прекрасно знала, что Геттара брали в Центральное управление магнадзора, и не практикантом, а на полную ставку с автоматическим зачетом по практике. Ну пойдет работать с осени, всего то проблем. Лето у моря ему не нравилось… Пусть папа и его новая семья идут довеском, но море же!
– Ты идиот? – как могла поддерживала я его. – Целое лето вдали от зловонных городских закоулков, пляж, солнце, ласковые волны
– По-твоему тело, пролежавшее неделю в воде, пахнет и выглядит лучше, чем оно же, проведшее столько же времени в земле? И таскать это и раскапывать, если его уже ласковые волны в пляж закатали, по жаре комфортнее?
– Ты чудо, – проговорила я, приятно ежась от его голоса.
Парень поперхнулся напитком.
– Что?
– Ни один мужчина на свете не способен проводить сравнительный анализ посмертного разложения тел в разных климатических условиях так романтично и проникновенно.
– А как же милашка Эмильен? – черные глаза Геттара весело поблескивали из прорезей маски.
– Не путай спящее с мертвым. Я же сказала, романтично
