style="font-size:15px;"> [«Я лечу…, нет я падаю…, да это же я на качелях, только почему-то когда лечу вверх становится нестерпимо жарко, а когда вниз до дрожи холодно…, нет – это сейчас день рождения у меня и мама наготовила много-много всего вкусного и я ем, ем, ем…, а почему это вдруг шоколадный торт превратился в Наташку? И почему она взрослая? И почему голая?»
– Андрей, Андрюша, сладкий мой, желанный мой, иди, иди ко мне, съешь меня, знаешь какая я сладкая? Попробуй, попробуй…
Чёрные как южная ночь глазищи казалось росли и росли заполняя собой всё вокруг, по змеиному шипящий голос обволакивал, душил в объятиях трясущегося как в горячечной лихорадке мальчика.]
Андрей вскрикнув, как вынырнувший из глубины утопающий, проснулся, вырвался из кошмара.
– Андрей! Сынок, ты чего там? – раздался снаружи встревоженный голос отца.
Соскочив с кровати и подойдя на заплетающихся ногах к окну Андрей посмотрел вниз. Юрий Венедиктович держа в одной руке полупустую лейку, приставил вторую козырьком ко лбу защищая глаза от заходящего солнца и пристально вглядываясь в очумелое лицо сына.
– Да ничего, пап, всё нормально, заснул и приснилось что-то…
– А-а…, ну ты это конечно зря, спать на закате, да ещё и в такую жару…, сходи в душ ополоснись и полегче станет, ну или на речку сходи искупайся…
– А можно?! – подпрыгнул от радости Андрюша.
– Можно…, только смотри мне, не так как прошлый раз, не сиди подолгу в воде, а то если тогда мне из-за тебя мать чуть голову не оторвала, то если сейчас простынешь, она меня точно убьёт.
– Ага, хорошо, – согласно кивнул головой мальчишка и отошёл от окна.
«Что это?», – ошеломлённо подумал Андрей рассматривая темнеющее мокрое пятно на вздыбленных эрекцией шортах, – «у меня что, выплеснулось то же самое, что вылетает у Кольки-дурачка?», – вспомнил он бесцельно шатающегося по посёлку глухонемого дебила, который то и дело, останавливаясь где ни попадя, вытаскивал из замызганных брюк тёмно-коричневый член и начинал дрочить его, дрожа, повизгивая и пуская длинную сопливую слюну.
«Фу, гадость какая! Надо переодеться», – подумал Андрей и потянув шорты вниз замер.
«Когда это у меня появилось?», – спросил сам себя вызревающий подросток рассматривая несколько «ресничек» одиноко чернеющих поверх расслабляющегося, опадающего «стручка». И вдруг, какая-то неизъяснимая нежность к самому себе стиснула его ещё детское сердце, какое-то истомное предчувствие бездны предстоящих ему умопомрачительных наслаждений, приоткрытая дверь к чему-то тайному, глубоко сокровенному.
Неудержимое стремление Андрея как можно скорее оказаться в нагретой до парной теплоты воде, погнало его напрямик, через заброшенный соседский участок. Потихоньку, аккуратно пробираясь по еле заметной тропинке через заросли крапивы мальчик в испуге замер услыхав нереально-неземные звуки.
– Эпплхфе!
