Выходим!
Большая лодка зашелестела камышом и уткнулась в песчаный береговой скос. Сразу три егеря спрыгнули с ее носовой части и, пригнувшись, бросились вперед. За ними один за другим начали выскакивать и все остальные, рассыпаясь по берегу.
– Hey, orada kim var?! Kemal, bir şey duydun mu?![1] – вдруг раздался крик неподалеку. – Peki, Fidan'la git ve ne tür bir gürültü olduğunu kontrol et![2]
– Все, вляпались! – выдохнул Лужин и толкнул локтем Соловья. – Ваня, бери пятерку Ужа, и скрадывайте бесшумно эту пару. Глядишь, и еще маненько времени мы тут протянем без тревоги!
Егерское звено, распределившись, скользнуло навстречу османскому патрулю, беря его в клещи. Турки выступили из высоких зарослей рогоза с ружьями наготове, и пошли они именно в ту сторону, где как раз и стояли казачьи лодки. Малой с Фролом лежали как раз у них на пути, а вот Ужа с Игнатом они проходили своим правым боком. Накинутые на тела разведчиков сети с навязанными на них тряпицами и пучками травы надежно скрывали их от глаз врага. Высокий турок, занеся ногу, уже почти что наступил на травяную кочку, которая вдруг взметнулась вверх, и блеснувший кинжал ударил ему прямо в сердце. Разом онемевший палец судорожно дернулся на спусковой скобе, но его усилия чуть-чуть не хватило, чтобы ее выжать. Малой подхватил выпавшее из рук турка ружье, а Фрол – само тело. В двух шагах от них Уж с Игнатом вот так же укладывали на землю и второго срезанного патрульного, зайдя ему со спины.
– Быстрее! Быстрее! – приглушенно крикнул Лужин.
Цепь из трех десятков егерей разбежалась в стороны от места высадки.
– Отходите, Тарас, – махнул сержант в сторону реки. – Похоже, шуманули мы здесь немного, вот-вот турки всполошатся. Давайте за подкреплением гребите быстрее. Наших дозорных и Первую роту поторопите!
– Добре! – кивнул запорожец, и обе лодки скользнули в речную темноту.
– Kemal, Fidan, neyin var orada? Neden sessizsin?[3] – донесся тревожный крик из-за дальних кустов.
– Şimdi canım! Burada çimenlerin arasında bir çanta bulduk. size getiriyoruz. Ağır[4], – прикрыв рот ладонью, с натугой выкрикнул Лужин.
– Kemal misin? Çantada ne var? Şimdi size gidiyoruz![5] – раздался отклик османского командира.
– Обходим полукругом! – приглушенно скомандовал сержант. – Там их, небось, не больше десятка будет, всех в ножи берем и чтобы без шума!
Дальше события понеслись стремительно. Из зарослей рогоза вышло пять, десять, пятнадцать турецких солдат.
– Тьфу ты, вот теперь уже точно по-тихому не получится, – пробормотал Соловей и, спрятав кинжал в ножны, взвел курок на штуцере.
– Ах ты, бисова душа… – выругался приглушенно Леонтьев и опустился на колени. Вместе с Фролом они в накинутых сверху турецких кафтанах тащили навстречу туркам тот самый мешок, про который сказал Лужин, отвлекая их внимание на себя. Но кто же вот мог только подумать, что их здесь будет столько?!
– Peki neden dondunuz? Bana ne bulduğunu göster?[6] –
– Эй, кто там?! Кемаль, ты ничего не слышал?! –
– А ну сходите с Фиданом и проверьте, что это за шум! –
– Кемаль, Фидан, ну что у вас там?! Почему молчите?! –
– Сейчас, сейчас, уважаемый! Мы тут мешок в траве нашли. К вам несем. Тяжелый. –
– Это ты, Кемаль? Что там в мешке? Сейчас к вам идем!
– Ну чего застыли? Показывайте, что нашли? –
