style="font-size:15px;"> – Мы делали перевязку Шуту, а потом Стром оставил нас одних.
– И?
Девушка покраснела.
– И Килан поцеловал меня! – пискнула она.
Дарий беззвучно рассмеялся, глядя на нее.
– Что же тебя так напугало? – улыбнулся он. – Ведь любовь прекрасна. Особенно взаимная.
– Понимаешь… – Ева смутилась, – раньше со мной такого не случалось.
– Ты не влюблялась раньше?
– Еще когда была совсем юной, но, сам понимаешь, это было не так серьезно. К тому же все меня сторонились и даже смеялись надо мной, а объект моей симпатии смеялся сильнее всех.
– Да, ты говорила, что у тебя не было друзей.
– Да, да… – Ева рассеянно теребила шнуровку на платье. – Потом я уехала и тут же познакомилась со Стромом. Он услышал, что я собираюсь посмотреть дом на холме и попросил взять его с собой. Наверное, ему стало жалко глупую девчушку, и он стал за мной присматривать, познакомив заодно с Шутом и его братьями.
– Значит, до него у тебя не было ничего серьезного?
– Нет, конечно, – вздохнула Ева. – И зачем только я все это тебе рассказываю?..
– Мне приятно, что ты делишься со мной, – серьезно сказал призрак, коснувшись ее руки, – ведь я много раз рассказывал тебе о том, что не давало мне покоя, однако ты никогда не говорила, что волнует тебя.
– Мне было трудно делиться такими мыслями.
– Понимаю. Но что же потом? Он признался тебе?
– В чем признался?
Да как она не понимает?! Может, это нондиверы отшибли способность анализировать действия других людей, чтобы понимать столь очевидные факты, ведь иначе никак не объяснить ее постоянные сомнения. Или же отказы Шута так сильно ранили ее, что она никак не могла поверить в его чувства к ней?
– В том, что он любит тебя, Ева, – серьезно ответил Дарий.
Нет, она несомненно это чувствовала, но предпочитала верить своим глазам, которые, как нарочно, не замечали ни плохо скрываемых взглядов Шута, ни его тщетных попыток справиться с собственными чувствами.
– Ты так думаешь? – с надеждой спросила Ева.
– Да, – ответил Дарий, чувствуя, что снова сболтнул лишнего, – только, пожалуйста, не говори ему, что это я подсказал тебе. Хорошо?
– Хорошо, – задумчиво произнесла Ева.
Она легла на кровать и устремила взгляд в потолок. Что ж, ей не показалось. Она не ошибалась. Всю свою жизнь Ева привыкла сомневаться в себе и в том, что видит и чувствует. Ее считали больной, сумасшедшей, и постепенно она сама привыкла к этой мысли. Теперь, осознавая все, Ева не знала, чему радоваться больше: тому, что ее чувства взаимны, или тому, что она напрасно сомневалась в собственной адекватности. Радость от того, что Килан тоже ее любит, разлилась по телу волнительным чувством, пульсируя в висках и вызывая покалывание на кончиках пальцев.
До самого вечера Ева сидела в каюте, боясь выйти наружу. Она храбрилась, размышляя о том, как поведет себя, когда Шут признается ей в своих чувствах. Думала,
