наверняка ей поможет. Никита глубоко уважает мать и не посмеет ее ослушаться. Ну, мало ли что случается! Его временное увлечение быстро закончится! Он вернется, а она найдет в себе силы забыть обиду и простить его…
Таня улыбнулась, мысли ее обратились к их мальчику, Гошке. Ему шел двенадцатый год. Вот уже два года, как отец вернулся домой, но до сих пор сын держится с ним холодно и отчужденно. Никита ровен с мальчиком, но особой любви не выказывает, как это ни огорчает Таню. Что ж, его можно понять, – ведь сын рос без него. Он не носил его на руках, не играл с ним, когда Гоша был малышом, не переживал, когда он температурил и болел. Бабушка, любящая внука без памяти, утешала Таню, говоря, что со временем отец и сын узнают друг друга ближе и подружатся. Таня верила ей. Как быть теперь?
«Ничего ему не скажу! Ни к чему ребенку об этом знать. Никита подурит и вернется!» – уже почти уверенная в этом, мысленно твердила себе Татьяна, поднимаясь на лифте на восьмой этаж, где жила свекровь. Вода капала на пол с ее мокрой одежды так, что на полу лифта образовалась небольшая лужица. Таня взглянула на нее и только сейчас почувствовала, как вымокла и замерзла. Хороша она будет, когда ввалится в чистую и опрятную квартиру Екатерины Петровны! Она попыталась поправить волосы и одежду, но ей это плохо удалось. Лифт наконец остановился, двери с металлическим лязгом отворились…
«Ладно, как уж есть! – подумала она. – Только бы не напугать нашу бабушку!»
Таня была еще на подходе к двери квартиры, когда она распахнулась. На пороге стояла Екатерина Петровна, невысокая худенькая женщина с симпатичным и добрым лицом. При виде Тани она всплеснула рукам: «Танюша! Откуда ты в таком виде! Вымокла вся, до нитки, милая моя! Давай скорее в квартиру! Сушиться! С ума ты сошла, под таким дождем бегаешь!»
Она затащила Таню в квартиру и принялась спешно переодевать в сухое, причитая и охая:
– Представь, сегодня с самого утра у меня сердце не на месте! Я уж несколько раз звонила тебе, но у вас никто трубку не берет. Гошенька, наверное, в школе еще. Ты под дождем зачем-то ходишь, Никита на работе, как видно…
Таня кивала головой, говорила что-то незначащее, а сама думала о том, как начать разговор о случившемся несчастье. Наконец, свекровь усадила ее за стол, налила горячего чаю, принесла мед и уселась сама. Сквозь ее разговорчивость и деланое оживление сквозили беспокойство и даже страх. Руки, которые она прятала под скатерть, чуть заметно дрожали.
«Уже знает! – мелькнуло в голове у Тани. – Знает и делает вид, что ей ничего не известно!» Она нахмурилась и отодвинула чашку.
– Ты пей, Танюша! Тебе хорошенько прогреться надо! – робко сказала Евдокия Петровна.
– Я уже согрелась, мама, спасибо! – Таня прямо взглянула в лицо свекрови. – Никита к вам заходил?
Екатерина Петровна тревожно посмотрела на нее:
– А разве он сегодня не на смене?
Телефонный
