воина, наместник сильней торговца, Золотое дерево сильнее всех, а крестьянин сильней Золотого Дерева. Золотое дерево еще называют Императором.
– А где второй император? – немедленно спросил Ванвейлен.
Даттам даже изумился.
– Второй император? – переспросил веец, – но так не бывает, чтобы на одной доске были два императора. Император один и стоит в центре доски, и цель всей игры, чтобы одна из ваших фигур – или повстанец, или варвар, или князь – и стали императором. И проследить, чтобы этого не сделал противник. Да еще видите, каждый разряд двойной. Если вы переворачиваете крестьянина в повстанца, он бьет на два поля дальше, но вы теряете скорость, с которой развертываете фигуры.
Даттам усмехнулся и добавил:
– И тем не менее, сколько я ни играл, никогда не видел, чтобы крестьянин или наместник стал императором, не превратившись прежде в повстанца или князя.
Сели играть, и через час Даттам сказал:
– Ого, да из вас будет толк!
На третьей партии Даттам зевнул двух крестьян. А Ванвейлен вынул из-за пазухи и положил на стол крупный, плохо ограненый розовый камень. Это был осколок линзы оптического генератора, а линза была сделана из искусственного циркония.
– Ставлю этот камень, – сказал Ванвейлен, – что следующую партию я выиграю. – Сколько такой камень у вас стоит?
Даттам улыбнулся и сказал:
– Однако, не очень дорого, – и положил рядом с камнем кольцо из желтого камня гелиодора.
Ванвейлен осклабился.
Даттам выиграл партию и положил камень в карман.
– Так сколько я за такой камень выручу в империи?
– Если знать нужных людей, – осторожно сказал Даттам, – можно выручить сотню золотых государей, – а нет – так и задаром будешь рад избавиться.
– Я и задаром не отдам и за сто ишевиков, – посмотрю, – сказал Ванвейлен, выяснивший еще вчера, что изумруд такой величины стоит в пять раз дороже.
Даттам помолчал.
– Я пересек море не для того, чтобы струсить перед горами, хотя бы и очень высокими. Я намерен везти свои товары в империю, и мне сказали, что вы могли бы мне помочь.
– Это довольно сложно, – сказал Даттам. – Империя – цивилизованное государство, в отличие от здешних мест, а цивилизованные государства не очень любят торговцев.
Ванвейлен хотел сказать, что меньше, чем тут, торговцев нигде не любят, но промолчал, ожидая, что будет дальше.
– Существуют старые законы и новые обычаи, – продолжал Даттам, – которые делают вашу поездку совершенно безнадежной. Во-первых, по нашим законам выходит, что все люди в мире – подданные империи, а за пределами империи обитают лишь оборотни, варвары и покойники, которые суть три разновидности нечисти. А с нечистью сами знаете, какое обращение. Внешняя торговля в ойкумене запрещена, и все чужеземные торговцы считаются
