пробежали мурашки. Но все оказалось проще, это мать уронила сахарницу, осколки и песок разлетелись по кухне. Светка ухмыльнулась.
– Правило трехсот дней знаешь? – улыбалась она в лицо мужу. – Если после развода в течение этого срока я рожу, то ребенка автоматически запишут на тебя. Значит, он будет иметь права на эту квартиру. И на вашу, как наследник, и на дачку вашу прекрасную. – Светка повернулась к свекрови. – Вы же хотели внука, мама? Разрешаю вам приезжать, нянчится с ним, гулять, кормить, пока я по притонам буду дурью закидываться. Потом, когда я эту хату пропью, мы в вашу квартирку въедем.
– Андрюша, мне что-то нехорошо, – мать прижала ладонь к сердцу, – помоги мне, дай таблетку. Она в сумке.
И ухватилась за стенку, побледнела. Светка мерзко хихикнула и закинула ноги на спинку дивана. Андрей вывел мать в комнату, усадил на кровать, и только собрался идти за сумкой, как мать схватила его за рукав.
– Андрей, сделай что-нибудь с ней, она же нас уничтожит, – проговорила она спокойно и деловито. – Ты ошибся, так бывает в жизни, забудем и пойдем дальше. Машка, толстая дура тоже не вариант, я понимаю. У тебя все впереди, ты найдешь себе другую женщину, создашь семью и все у вас будет хорошо. Но сейчас надо что делать с этой, – мать ткнула пальцем в стенку кухни, – чтобы сохранить все, что у нас есть. Ты понимаешь, что происходит?
Она глядела сыну в лицо, а тот не знал, куда деваться. Признавать свои ошибки сложно, тошно, неприятно, но мать была права насчет Светки, теперь это ясно, как божий день. Как он сам-то в ней такую гадину не разглядел. Но тут все просто: думал головой, но не той. А Светка отлично подготовилась к шантажу, что уж там, и первый раунд выиграла вчистую.
– Посиди тут. – Андрей поцеловал мать и вернулся в кухню. Осколки по-прежнему валялись на полу, а Светка сидела уже нормально, прямая, серьезная, спокойная до жути, готовая ко всему. Андрей закрыл дверь, сел напротив Светки через стол.
– Я докажу, что ребенок не мой.
– Валяй, – согласилась Светка, – твое право. Но пока суд да дело, я из своей части квартиры устрою хостел и поселю тут человек двадцать. Хорошо, если просто канализацию прорвет, а если газ взорвется?
Крыть было нечем. Андрей зло ухмыльнулся. И тут вырвалось, что держал в себе эту неделю, что не мог вслух произнести, а только мысленно крутилось на уровне эмоций, от которых убивать хочется.
– Ты когда ЛСД накидалась, знала про ребенка? – он в упор смотрел на Светку. Та откинулась на спинку дивана.
– А что это изменит? – голос чуть дрогнул, но Светка тут же взяла себя в руки.
– Ты знала? – Андрей приподнялся над столом, – да или нет?
Он не сводил с жены глаз, и осознавал, что до сих пор любит ее, что она ему дорога и никто другой не нужен. И что пропасть между ними навечно, им жизни не хватит, чтоб навести мосты и стать хоть чуточку ближе, чем есть сейчас.
– Во я сука, правда? – дрожащими губами проговорила Светка, – права твоя милая мамочка.
– Заткнись! –
