style="font-size:15px;"> Похоже, он ее заставил на минутку задуматься.
– Ну, как сказать… – протянула Наденька. – Что-то вроде около того и вообще…
– Понятно, – кивнул Петр. – Трудный возраст. Потребность в самоутверждении.
Она не ответила на его дружелюбную улыбку, призванную навести мосты и содействовать сближению народов. Стояла, переминаясь с пятки на носок, нахмурив брови, – ужасно похожая на Катю. Внезапно широко улыбнулась:
– Папенька, а как насчет обещанных ста баксов? Все сроки, сдается мне, прошли…
Петр полез в карман пиджака, где покоился бумажник с парой тысяч долларов и полудюжиной кредитных карточек. Спохватился, пригляделся к юному созданию внимательнее. Очень уж озорные бесенята прыгали в ее глазах – серых, Катиных… Поневоле наталкивает на подозрения.
– Погоди-ка, – сказал Петр, обретая уверенность, – напомни, когда это я тебе обещал денежки. Потому что я вспомнить решительно не в состоянии.
– Ну понятно – тяжкие последствия аварии…
– Не финти, – ухмыльнулся Петр, – у тебя физиономия неумелой лгуньи.
– Снимаю свое предложение, – пожала она плечиками без особого раскаяния. – Пардон за неумелую авантюру. Хотела всего-навсего провести тест на тему «Последствия автоаварий касательно памяти». Извините, папенька…
– Ладно, – махнул он рукой, полез в бумажник и вытащил портрет президента, выдержанный в черно-салатных тонах. – Сотни много, а пятьдесят получай. За находчивость.
Надя смотрела настороженно и руку протягивать не торопилась.
– Бери, пока я щедрый, – сказал Петр.
– На условии?
– Да никаких условий. Считай, в честь моего счастливого возвращения к родному очагу.
– Точно?
– Точно.
– Ну, если… – она протянула руку, взяла бумажку и бросила на стол. – Премного благодарны, ваше степенство.
– Давай без выпендрежа, а? – сказал Петр. – Все я понимаю насчет самоутверждения, но, честное слово, уж не обижайся, настолько все это смешно выглядит… Естественность тебе больше идет.
Она опять замкнулась, только что улыбалась – и вновь нахмурила аккуратные бровки, глядя исподлобья. «Трудный ребеночек, – подумал Петр, – совершенно неконтактный».
– Ну ладно, – сказал он примирительно. – Извини, что я посидел тут на «паутине»…
– Да пустяки.
– Вот и ладушки, – Петр хотел похлопать ее по плечу, но в последний момент передумал – как-никак почти девушка, да еще с характером, может обидеться…
Вышел в широченный коридор.
Короткое низкое рычанье заставило его замереть.
Метрах в трех от него стоял на широко расставленных лапах большой белый бультерьер, наклонив остроконечную крысиную башку, всматривался в Петра маленькими глазками. Хвост многозначительно опущен, верхняя губа подергивается.
– Тьфу ты… – сказал
