Вот так вот ляпнешь о чем-то – а оно, оказывается, у тебя в столе преспокойно лежит. Пашка, правда, не дал кода от корейского сейфа, но там, надо полагать, чисто личные бумаги, Лжепавлу в данный момент совершенно ненужные. А стол и секретер следует изучить не откладывая…
Марианна, похоже, не собиралась уходить. Петр вопросительно поднял глаза.
– Театр, Павел Иванович, – непринужденно напомнила она. – В каминной все готово, ждем-с…
«Вот оно что, – облегченно вздохнул Петр. – Вот он где, театр „Палас», оказывается, – на дому, как у вельмож в старину водилось. Интересно, в чем сюрприз?»
– Все как обычно? – осведомился он небрежно, чтобы не давать ей повода лишний раз вспоминать о «провальчиках».
– Разумеется. Изволите проследовать?
– Изволю, – кивнул он.
… За его спиной с тихим стуком вошла в пазы задвижка. В каминной царил полумрак, только на столике возле широкого дивана горел неяркий ночник. Добравшись до дивана, Петр устроился поудобнее, обнаружил на столике приличных размеров поднос с бутылкой коньяка, тоником, закусками и заедками. Марианна, скользнув в полумраке грациозной тенью, скрылась в той самой низкой дверце в дальнем углу зальчика. На минуту воцарилась загадочная тишина. Признаться, Петр был заинтригован – Пашка ни словом не упомянул ни о каких домашних театрах графьев Шереметевых, ушедших в небытие развлечениях былого всемогущего барства в «век золотой Екатерины»…
Чтобы вернуть душевное спокойствие, налил себе изрядную дозу коньяка, разделался с ней в темноте и закурил – слава богу, с этим никаких проблем не возникало: Пашка сам дымил, как старинный паровоз, повсюду в хоромах стояли пепельницы…
Неожиданно послышалась тихая музыка, постепенно она становилась громче, но так и не дошла до рубежа, на котором превратилась бы в терзающую уши какофонию. Некая смесь булькающе-томных турецких мелодий и современных электронных ухищрений. Приятная, в общем. Столь же внезапно налились светом прожекторы, бросая на эстраду разноцветные лучики, понемногу залив ее ярким сиянием, смешением причудливых радужных теней, скольжением невесомых геометрических фигур – круги плавно превращались в овалы, овалы – в звезды, в волнообразные линии, загадочные переплетения. Цвет постепенно менялся, под потолком пришел в движение зеркальный шар. Денег и высококлассной электроники во все это было, надо полагать, вбухано немало…
Но выглядело, нельзя не согласиться, чертовски красиво. Петр засмотрелся с сигаретой у рта.
– Сегодня мы открываем нашу программу полюбившимся публике номером «Лас-Вегас»… – промурлыкал на фоне музыки из невидимых динамиков голосок Марианны.
Катя появилась на эстраде столь же неожиданно, выскользнув из низенькой дверцы.
Вот тут-то у него по-настоящему сперло в зобу дыханье. На ней красовался кружевной халат до пят, просторный, белый, в разноцветных лучиках прожекторов, ставших подобием рентгена,
