само здание с пятьюдесятью окнами на востоке, мерцающими, как огромные глаза, в лучах раннего утреннего солнца. Только на трех из этих глаз веки были закрыты – ставни в кабинете казначея были закрыты. Трант не мог припомнить, чтобы когда-нибудь раньше видел закрытые ставни в Университетском холле. Они стояли открытыми до тех пор, пока многие петли не приржавели намертво. Он взглянул на доктора Рейланда, который вздрогнул, но снова чопорно выпрямился.
– Должно быть, произошла утечка газа, – прокомментировал Трант, принюхиваясь, когда они вошли в пустое здание. Но бледнолицый мужчина рядом с ним не обратил на это никакого внимания, когда они прошли вниз по коридору.
По обе стороны от них были двери с высокими фрамугами из матового стекла, и по мере того, как они приближались к двери кабинета доктора Лори, запах газа становился все сильнее. Доктор Рейланд неудачно попробовал открыть дверь, но Трант наклонился к замочной скважине и обнаружил, что она заткнута бумагой. Он ухватился за перекладину фрамуги, поставил ногу на ручку и, подтянувшись, оттолкнулся от фрамуги. Она сопротивлялась, но он выбил ее внутрь, и, когда ее стеклянные панели со звоном упали, пары осветительного газа вырвались наружу и вызвали удушье.
– Нога! – крикнул он своему дрожащему товарищу, вглядываясь в затемненную комнату. – Кто-то в гостиной!
Спрыгнув вниз, он тщетно навалился на дверь своим сильным плечом. Рейланд поспешил в читальную комнату через коридор и вытащил оттуда тяжелый стол. Вдвоем они ударили его углом по замку, он сломался, и, когда дверь снова повернулась на петлях, пары газа хлынули наружу, удушая их и выгоняя обратно. Опустив голову, Трант ворвался внутрь, распахнул одно за другим три окна и выбил ставни. Он запрыгнул на стол с плоской столешницей под газовыми светильниками в центре комнаты и выключил четыре форсунки, из которых лился газ. Метнувшись через холл, он открыл окна комнаты напротив.
Тут же сильный утренний ветерок пронесся по зданию, очищая газ перед ним. От сквозняка распахнулись двери. Осторожно, в тот момент, когда доктор Рейланд со слезами на глазах стоял на коленях у тела друга всей его жизни, Трант поднял с металлического подноса на столе множество обугленных бумажек, которые разлетелись по комнате, по полу и мебели, даже по кушетка, на которой лежала неподвижная фигура с осунувшимся белым лицом.
Рейланд встал и коснулся руки своего старого друга, его голос дрогнул.
– Он мертв уже несколько часов. О, Лори!
Через открытые окна открывался вид на дюжину читальных залов и лабораторий. Огромные здания, такие тихие сейчас, через несколько мгновений будут отзываться эхом от шагов сотен студентов.
Когда двое мужчин стояли рядом с мертвым телом того, в чьем ведении находились все финансы этого великого учреждения, их глаза встретились, и в глазах Транта был безмолвный вопрос. То краснея, то бледнея, Рейланд ответил на это:
– Нет, Трант, за этой смертью ничего не кроется. Было ли это намеренно или случайно, но ни секрет,
