И не обмолвилась ни словом! Непохоже, чтоб ты молчала, да о такой вести! Ну-ка говори!
– Да что говорить, барышня, – горничная кусала губы и теребила конец пушистой пшеничной косы. – Я сама-то и не видела ничего. Ну, приезжал кто-то к батюшке вашему. Только об чём они беседу вели, мне не доложено. И вообще, всё, ну всё-то, не по обычаю, без застолья, не как у людей… – она осеклась.
– Не как у людей?! – Кассандра вскочила с кровати, на которой сидела до поры, схватила Фросю за плечи. – А Его ты видела?! Его самого?! Каков он?!
– Ой, барышня, не трясите! – всхлипнула горничная. – Ничего я не видела. Да и не знала, что это сваты. Вроде, – она наморщила лоб, вспоминая, – господа все приличные были. Может, жених-то и не приехали сами-то? А что, барышня, эти, Арти… Артихекторы сильно страшные, да? У них рук одних дюжина, не меньше, – так говорят. Иначе, как бы они строили так быстро?
Кэсси отпустила глупую девчонку и отошла к окну. По щекам катились слёзы, сердце наполняло отчаянье. Она прижала ладони к губам, чтобы не дать вырваться наружу рыданиям.
– Ну, ежели богат, то я, может, и вышла бы, – продолжала бормотать Фрося. – Даже за Артихектора. Всё лучше, чем в долговой яме, да на выселках в нищете по кабакам пьянь всяку обихаживать. Видела я таких счастливцев из бывших господ! Уж лучше замуж! Хоть за урода. Токмо вот дети коли случатся…
– Дети? – Кассандра повернула к ней мокрое от слёз лицо. – Что ты говоришь такое?!
– Ну а что ж, барышня, – философски заметила Фрося, – дело-то житейское! Мужик – он ведь, что человек, что Артихектор – от бабы ему одного надо! Токмо давеча Митька-кузнец рассказывал. В город ездил с приказчиком. Ну и аккурат на рынке – мальчишка. То ли беспризорный, то ли просто, но один он был. Митька-то, даром, что твердолобый, аки молот его, а углядел, как малец тот кошелёк-то у купчишки и вытащил! Да токмо не нормальными руками, что на виду у всех держал и размахивал ими даж, а третьей, котора сбоку, вот отсель – Фрося ткнула себя под рёбра, – потихоньку вылезла, да в купчишкин карман и наведалась.
Кассандра с ужасом смотрела на горничную, которая, как ни в чём ни бывало, продолжала рассказ.
– Вот я и думаю, барышня, вот откель у мальца рука лишняя, ежели его матушка, прости Господи, – она перекрестилась, – с Артихектром не побаловалась? Да кто ж знает, кто и виноват? Нужда ведь…
– Прекрати! – прошептала Кэсси. Она снова отвернулась к окну. Неужели, думала она, неужели всё так плохо? Батюшка в долговой яме и на выселках?! Она сама в кабаке, прислуживающая пьяным мужикам?… Нет! О, Боже, нет!
И тут глаза её расширились от ужаса, когда меж ветвей старого клёна привиделось вдруг бледное нечеловеческое лицо с выпуклыми глазами в окружении множества рук со скрюченными пальцами. Руки выползали и выползали отовсюду, и в некоторых были зажаты увесистые кошельки…
Кассандра упала в обморок.
* * *
Следующим
