короткая? Бухгалтер ваш прекрасно этот приход помнит. Правда, он его через бумаги не оприходовал, чтобы перед налоговой не светиться. Но помнить – помнит.
Так что вы лучше гоните бабки, пока я вам все остальные убытки не посчитал.
– Какие остальные?
– Обыкновенные. «Мерседес» попорченный, три коленки разбитых и плечо. Мне за те раны из своего кармана башлять пришлось. Ну да я добрый. По мелочам цепляться не буду. Обойдусь главным долгом.
– Да пошел ты… – Вы погодите кипятиться. Тут ведь дело круто завернулось. Я должок спускать не намерен, чего бы мне это ни стоило. Вы же понимаете, мне доверие кредиторов возвращать надо.
– Денег все равно не получишь.
– А может, мы без денег как‑нибудь столкуемся? Если хорошо потолкуем. С глазу на глаз. А то ведь иначе война. Которая ни вам, ни мне… – Где?
– Сегодня. В ресторане «Юбилейный». В три часа. Устроит?
– Хорошо. Будем.
– Только вы своего держиморду не берите. А то мои ребята дюже до него злые. Как бы чего не вышло. А нам с вами надо в тихой обстановке посидеть.
– А где гарантии, что, если мы его оставим, ты какую‑нибудь пакость не учудишь?
– Для гарантий я выбрал людный ресторан в центре города, а не кладбище, как некоторые. А если сильно боитесь, можете взять свою охрану. Всю. Кроме начальника. И можете их по периметру ресторана расставить, как огородные пугала.
Ну вы сами прикиньте, не буду же я полномасштабный бой в центре города устраивать! Мне моя репутация дорога. Да и с милицией лишний раз сталкиваться не резон.
– Ладно. Считай, что уговорил. Братья одновременно опустили две трубки двух параллельных телефонов.
– Не сделает он нас там?
– Вряд ли. Там ведь действительно центр. И люди. На хрена ему лишние приключения.
– Едем?
– Едем. Но человек пять с пушками на всякий случай в зал все‑таки посадим.
– Больше. Он жук крученый. Мало ли что удумать может…
В ресторане было тихо. И даже музыка не играла. В зале было всего несколько посетителей. Если не считать человек пятнадцати охраны. С той и с другой стороны.
– Садитесь, – жестом гостеприимного хозяина предложил Толстый. – Можете пить и кушать. Не бойтесь, это не местное. Это мое. Я в этих пятизвездочных тошниловках не ем. Только если свое.
– Отравить хочешь? – усмехнулся один из братьев. И даже, может быть, не пошутил.
– Тогда и себя тоже, – ответил Толстый. – Я то же самое есть и пить буду. Ешьте, ешьте. У меня повар роскошный. Такого второго в городе нет. Он в ЦК партии работал в столовке. Самому Генсеку котлетки парил. А теперь вот мне.
– Роскошествуешь, Толстый?
– Живем‑то один раз. И то бывает впроголодь. И там, возможно, впроголодь, – ткнул он пальцем в потолок.
– Скорее там, – показал один из братьев в пол.
– Можно и там. Лишь бы кормили, – согласился Толстый.
– Может, хватит трепаться? Не будем мы есть. Мы по делу
