приемлемую для меня цену, потому что я предлагаю вам дело. Не деньги, а дело! В котором абсолютно развязываю вам руки. Вы можете покупать любую, какую сочтете нужным, аппаратуру, выписывать любых, каких пожелаете, специалистов… – А если я откажусь, то меня отвезут обратно? Обратно в лес… – Ничего подобного. Вас отвезут туда, куда вы скажете. Принять или не принять мое предложение – сугубо ваше дело. Дело вашего выбора. Я вас ни к чему принуждать не буду.
– И отпустите?
– Отпущу.
– А как же аванс? Выданный Толстому.
– Будем считать это потерей рискового капитала. Не все же сделки приносят доход.
– Можно подумать?
– Конечно, можно.
– Одни сутки?
– Сколько угодно. Хоть полгода. Я буду рад принять вас в любое время.
– Мягко стелете… – Добрым гостям всегда мягко стелют. Чтобы им мягко спалось.
– Тогда я пошел?
– Идите. Я вас не задерживаю. И помните, что все мои предложения остаются в силе.
Зубанов встал и пошел к двери. Чтобы уйти. Или, может быть, убедиться в возможности ухода.
Но не ушел. В последний момент, уже взявшись за ручку двери, остановился.
В конце концов, факт его продажи действительно уже состоялся. Раньше состоялся. Тут хозяин кабинета прав. Он, конечно, может отказаться от лестного предложения, но куда он тогда пойдет? Обратно к братьям Заикиным? Которые его предали. Или к следующим братьям Заикиным? Или к Толстому?
Куда бы он ни пошел, он все равно придет туда, куда уже пришел. Придет наниматься на работу к капиталу. Большому или маленькому – не суть важно. Наверное, предпочтительней к большому. Там хоть не придется общаться с совсем уж мелкой швалью.
Если продаваться, то надо продаваться по‑крупному. Если все равно продаваться… К чему из себя девицу корчить, когда уже под мужиком побывала? Вернее, сразу под двумя мужиками. Которые родные братья… – Я хочу работать с профессионалами. И потому хочу вызвать сюда своих бывших сослуживцев, – твердо сказал Зубанов.
– Буду только приветствовать, – радостно улыбнулся хозяин кабинета.
– Кроме того, мне понадобится специальное оборудование. И понадобится настоящее оружие.
– Принимается. Все, что возможно будет достать, я достану. Что не достану – куплю.
– Но профессионалы и профессиональное боевое оружие стоят дорого.
– Не дороже жизни. Я уже говорил – цены назначать вам. Мне – подписывать представленные вами счета.
Так вы согласны?
– При соблюдении выдвинутых мною требований, наверное, да. Все‑таки – да, – повторил Зубанов, обрубая пути к отступлению. И еще раз повторил. На этот раз уже, похоже, для себя:
– Да!
– Тогда давайте хотя бы познакомимся. Ведь мы… мы до сих пор не познакомились. Разрешите представиться – Иван Степанович Боровицкий. Как теперь
