Тедди остается на месте. Машина притормаживает, и двое в костюмах выходят из нее: мужчина и женщина.
– Вы копы? То есть… полиция? – спрашиваю я.
– Да. Я – инспектор уголовной полиции Шинг, а это констебль Коупленд, – говорит женщина. – Мы получили звонок о беспорядках и о возможной пропаже человека.
На имя мужчины я обращаю особое внимание. Это тот, у кого Кловер брала интервью для подкаста. Затем я киваю.
– Прошу, следуйте за мной.
– Стойте! – кричат из темноты у меня за спиной. Бонни бежит к нам, скользя по траве. В своем ярко-красном платье и туфлях на каблуках она выглядит невменяемой. – Что происходит? Зачем тут полиция? Это из-за подкаста?
– Возвращайся на вечеринку, Бонни, – говорит Тедди.
Мужчина-полицейский переводит взгляд с меня на Бонни и обратно.
– Прошу, идемте со мной, – повторяю я. – Наша директриса, миссис Эббот, попросила меня проводить вас в ее кабинет.
Он кивает, и они направляются за мной. Бонни бежит галопом, чтобы догнать нас.
– Ты что делаешь, Одри? – шипит она. – Это обязанности Араминты. Она староста.
– Араминты это не касается. Скажи ей, чтобы пока держала всех снаружи.
– Ты не можешь мне приказывать.
– Ладно, делай что хочешь, Бонни. Но у меня есть задача… Она состоит в том, чтобы провести этих людей в кабинет миссис Эббот. Увидимся позже. – Я слегка разворачиваюсь от нее.
Бонни и в самом деле в такой ярости, что топает ногой.
Но уходит в направлении вечеринки.
– Извините, – говорю я копам.
Они не отвечают, и мрачные выражения их лиц угнетают меня. Я прибавляю шаг, ведя их через большие двойные двери вглубь Иллюмен Холла. Смотрю на портрет, который первым приветствовал меня всего пару месяцев назад. Теперь я знаю, что это – леди Пенелопа Деберт, дочь одного из директоров, стоявшего во главе школы в девятнадцатом веке, которая позаботилась о том, чтобы школу могли посещать девочки.
Резко останавливаюсь, и копы врезаются мне в спину.
– Одри? – Тедди смотрит на меня с тревогой.
Я замешкалась.
– Прошу прощения… сюда. – Но я не могу игнорировать то, что вижу. Над плечом женщины на портрете есть то, чего, клянусь, я никогда не видела раньше. Сорока.
И она смотрит прямо на меня.
3
Айви
Я натягиваю одну из своих старых толстовок, ту, в которой я прорезала в рукавах отверстия для больших пальцев и которая все еще слегка пахнет лосьоном после бритья Тедди – древесным дымом и морскими брызгами, – и надеваю пару легинсов.
Поднимаю с пола платье Одри. Оно в ужасном состоянии. Не думаю, что какая бы то ни было химчистка спасет его: оно в крови, а теперь еще и воняет мылом после моих попыток отмыть руки. Запихиваю его в пластиковый пакет и бросаю в дальний угол моего шкафа. Одри так богата, что, вероятно, не заметит, если так и не получит его обратно.
Постель
