добрым но грозным ангелом возвышался за спинами докторов, отчего они подтягивались и делались внимательны и любезны.
Таня мимолетно подумала, кем же был милейший Степаныч во время службы, но мысль тут же ушла.
Выяснилось, что переломов и внутренних травм нет, есть только капитально ободранное колено, которое болеть будет долго, но, в конце концов, заживет, да сильнейший ушиб плеча, тоже неприятный, но здоровью не угрожающий.
Один из докторов на прощание выписал ей какие-то таблетки, наказав обязательно выпить перед сном, и с напутствием:
– Не волнуйтесь, но выпейте обязательно. Штука хорошая. Их в свое время людям, которых с «Норд-Оста» вывели, давали. Поверьте, вам это потребуется.
Таня поверила – потребуется, хотя пить непонятные снадобья очень не хотелось.
Неожиданно она очень остро поняла, чего именно ей хочется – чтобы рядом оказался Вяземский. Не нужно даже, чтобы он что-нибудь делал, просто был рядом, и она об этом знала. За руку могла бы подержать.
Таня всхлипнула и, прогнав ненужные мысли, попросила Василия Степановича:
– Отвезите меня домой, пожалуйста. Я сейчас, наверное, приеду, и до утра просплю.
Она действительно думала, что отключится, едва сядет на кровать. Думала так, устраиваясь поудобнее, чтобы не тревожить плечо, где наливался феноменальных размеров синяк, думала, что заснет, пристраивая больное колено, мечтала об этом, закрывая глаза…
Яркий свет, удар, даже не удар, мягкий, но неимоверной силы, толчок, «Гольф» летит вперед и, сотрясаясь, приземляется перед грузовиком. Надвигается решетка радиатора…
И снова…
И снова…
Раз за разом она прокручивала в памяти те секунды, когда жизнь ее подошла к тончайшей грани, где кончается известная нам территория бытия и начинается что-то, чего боятся все, без исключения, люди. К грани, за которой ты получаешь окончательный Ответ, но откуда уже не можешь вернуться, чтобы рассказать другим.
До боли сжав ладони, она заставляла себя прокручивать картинку снова и снова, не трясясь, сдерживая свое тело, которое хотело забиться в неконтролируемых судорогах, и всматривалась внутренним зрением в уже несуществующее зеркало заднего вида.
По секундам она проживала мгновения удара и все больше убеждалась – в зеркале заднего вида не было видно ничего, кроме пустого шоссе и голубого неба.
Осознав это, Таня успокоилась.
Постанывая, встала с кровати, и пошла на кухню, заваривать чай.
Она думала, что теперь-то точно испугается так, что не сможет даже подойти ко входной двери, но вместо этого наступило абсолютное спокойствие.
Все произошедшее настолько не укладывалось в рамки реальности, что не было смысла прибегать к каким-нибудь стандартным мерам – звонить в милицию, поднимать на ноги друзей, бежать или прятаться.
Если она осталась в живых – значит, сможет позаботиться о себе и дальше.
