Леше казалось, что от него попахивает детской мочой и памперсами, поэтому он открыл окна и проветрил салон прохладным весенним воздухом. На пассажирском сиденье лежал большой букет роз.
Лида ждала в палате, похудевшая, с бледной светящейся кожей, какая-то вся тонкая и воздушная, будто святая. Она взяла мужа под локоть и крепко сжала.
– Нам нужно налево, – сказала она, поворачивая направо от палаты.
– Зачем?
– Нужно, и все тут.
Леша не сопротивлялся. Они прошли по коридору, к лестничному пролету, мимо лифта. Когда спустились на второй этаж, Лида отцепилась от Леши и толкнула дверь плечом.
– Я сейчас.
Леша снова не возражал. Он остался ждать, усевшись на ступеньки. Мимо него несколько раз проходили люди. Леша позвонил няне, но та не брала трубку.
Может быть, надеялся Леша, морок пройдет. Может быть, нет никаких детей, а он просто слишком много пил? Привиделось всякое. Сейчас привезет Лиду в квартиру, а там тихо и пусто, как раньше. Бельевых веревок нет, памперсов нет, пузырьков из-под детского пюре тоже нет. Никто не чавкает в темноте, поедая дохлых кошек, а глюки пройдут.
Он почти забыл, что глюки были и до появления детей.
Потом дверь второго этажа тяжело распахнулась, на лестничный пролет ввалилась Лида, держа на плече свою маму. Теща была бледная, синекожая, одетая в медицинский халатик, босая. Ноги ее были обнажены до колен, и Леша хорошо рассмотрел вздувшиеся вены, темные и желтые синяки, бурые пятна на лодыжках.
Он вскочил, тоже подхватил тещу. Та была тяжелая и какая-то закостеневшая, что ли. Ноги ее еле двигались.
– Пойдем, пойдем, – шептала Лида.
Тещины глаза были закрыты, а щели между век покрывал гной.
– Это ведь мне не кажется, – пробормотал Леша.
– Конечно, не кажется. Надумал тоже, – ответила Лида. – Поддерживай ее хорошенько, а то, видишь, тяжело идти же.
Леша вел тещу по больнице, потея от страха, от того, что его могут задержать охранники, и тогда придется объясняться, а в голове нет ни одной дельной мысли.
Но около регистратуры и около гардероба толпилось множество таких же пожилых людей, похожих либо на оживших мертвецов, либо на тех, кто задержался на этом свете. На тещу никто не обратил внимания.
Она села на заднее сиденье, Лида юркнула туда же. Было не до цветов, лишь бы поскорее уехать.
Всю дорогу Леша поглядывал в зеркало заднего вида, хотя лучше бы ему этого не делать. Он мельком увидел, как Лида прижимает к тещиным глазам влажные салфетки, а потом аккуратно отковыривает гной.
– Нашлась, – говорила Лида. – Как хорошо, что нашлась. Я уж думала, все.
Леша мысленно молился. Почему, думал он, никто до сих пор так и не сходил в церковь.
Не успели зайти в квартиру, как Лида бросилась к детям в гостиную. Дети не пропали, и не пропал
