постараюсь, – пообещала блондинка, будучи не в силах сдержать улыбку.
– До свидания.
– И вам всего доброго.
Почему-то его сочувствие совсем не тяготило её. Этот дедушка сочувствовал так искренне, что не откликнуться было невозможно. Она улыбалась и провожала его взглядом.
Как только Василий Захарович исчез за дверью, улыбка Ангелы потускнела. Она повернулась, чтобы поставить его карточку на место, и ощутила на себе взгляд Надежды Семёновны. Для того чтобы игнорировать этот взгляд, нужны крепкие нервы, а с нервами у ведьмы в последнее время было как-то не очень. Однако она всё же мужественно терпела.
Пожилая библиотекарша презрительно фыркнула. Внутренне Нестерова вздрогнула и мгновенно начала закипать, но сумела взять себя в руки и спокойно отвернуться от коллеги. К сожалению, девушка имела свойство работать слишком быстро, и теперь делать ей было нечего. А работа была бы сейчас так кстати!
– Совсем никакой гордости не осталось у современных девушек, – громко произнесла Надежда Семёновна, якобы обращаясь к Наталье Фёдоровне, возившейся неподалёку. – Как это глупо: страдать по мужчине, который тебя бросил как ненужную вещь.
– А кто вам сказал, что он меня бросил? – вырвалось у Анжелики, прежде чем она успела остановить себя.
– Но ты же…
– Сказала, что мы расстались, и только. Из этого вовсе не следует, что он меня бросил.
– Ещё как следует…
– Нет, не следует! – с нажимом повторила Лика. – Уверяю вас, не следует.
– Деточка, – презрительно изогнув губы, начала женщина, – кому ты рассказываешь…
– Для вас, Надежда Семёновна, меня зовут Анжелика Николаевна! – перебила собеседницу девушка.
– Что-о-о?! Ему ты, значит, позволяешь себя называть и милочкой, и дорогой, и всяко разно, а я должна обращаться к тебе по имени-отчеству?!
– Да. Потому что это моё право разрешать или не разрешать кому-то каким-либо образом обращаться ко мне. Вам я даже никогда не давала позволения обращаться ко мне на «ты».
– Да ты мне в дочери годишься, если не во внучки!
– Что не даёт вам никакого права унижать меня или оскорблять. Сколько бы лет ни прошло, а я всегда буду годиться вам в дочери или внучки, но это вовсе не значит, что я не имею права на элементарное уважение. Наша с вами разница в возрасте не даёт вам права принижать моё достоинство или относиться ко мне с пренебрежением. Я не виновата в том, что родилась намного позже вас! Неужели я не заслуживаю нормального человеческого – а главное – уважительного! – отношения только потому, что младше вас? И, кстати, я работаю здесь почти четыре года и ни разу не упрекнула вас в том, что вы обращаетесь ко мне на «ты». И не упрекнула бы никогда, если бы вы не посчитали, что это даёт вам право вести себя по отношению ко мне, как вздумается. – Девушка старалась говорить спокойно, но внутренне балансировала между истерикой и яростью, что в последнее время стало для неё обычным делом. – И ещё, Надежда
