Пасхи. Всем ничего, а на него древность действует именно так. Видимо, неживые предметы, останки былого, испускают какие-то волны. Остаточное излучение, подобное реликтовому в космосе. А мозг Тайменева настроен в унисон первичным колебаниям, сообщённым каменным творениям их создателями и реагирует в местах особой концентрации древностей дымным запахом. Попутно волновой резонанс будит отвращение к крайним линиям оптического диапазона.
Чёрт те что, хоть к психотерапевту обращайся! Впрочем, это всё мелочи, наплевать да забыть. Кругом ещё столько интересного! А в себе можно покопаться по возвращению в Воронеж.
Успокоив себя, Тайменев перед ужином разыскал администратора круиза, здоровенного чилийца с тщательно выписанным на лице циничным превосходством. Сеньор Геренте, – господин Начальник, – как его называли островитяне, вынул из кожаного кейса несколько страничек машинописного текста и предложил Николаю самому ознакомиться с программой осмотра достопримечательностей острова.
На первый взгляд программа впечатляла. Кроме пустячных пунктов, подобных визитам в небольшие родовые пещеры и жилые дома островитян, планировалась экскурсия в Ханга-Роа, совмещённая с осмотром карьера Красных Париков. Предусмотрели два полных дня на изучение Рано-Рараку с каменоломнями. Значилось даже присутствие на публичном воздвижении очередного гиганта на своё аху… Тайменев ещё раз бегло просмотрел план, не обращая внимания на начальственное нетерпение сеньора Геренте. Как ни странно, названия Рано-Као или Оронго отсутствуют. Не значтлся и визит на место работ археологической экспедиции. На вопрос, как можно попасть в селение птицелюдей и к археологам, последовал весьма прохладный ответ: поскольку планом фирмы посещения данных объектов не предусмотрены, то они невозможны ни организованным порядком, ни каким иным. И ещё, добавил сеньор Геренте, во избежание неприятностей он не рекомендует проявлять излишнее любопытство на территории иностранного государства, где могут действовать строгие законы и традиции. При этом чилийский представитель интернациональной корпорации осмотрел Тайменева тяжёлым значительным взглядом, забрал план экскурсионного обеспечения пассажиров «Хамсина», молча повернулся и отбыл по своим делам. Освободившись от неприятного ощущения, сходного с прикосновением к голому телу ледяных рук, Николай Васильевич принял решение действовать самостоятельно. Традиции и законы, – оно конечно… Но да Бог не выдаст, свинья не съест… Не террорист же он, в самом деле.
Иначе просто нечего будет рассказать лучшему другу, Вене Астапову, археологу и настоящему профессору. Да и перед собой неудобно будет, – забрался на край света и ничего не посмотрел своими глазами, кроме заранее подготовленного сценария. Нацелившись на борьбу с местной и интернациональной бюрократией, он повеселел. Но неприятности не ходят в одиночку, а день ещё
