среди его жителей если не друзей, то уж точно верных товарищей, и потому для него стало ударом, когда он, пробравшись в город, увидел, что на страже у Врат Рассвета стоит Сантерил ― человек, с которым Рад меньше всего на свете хотел вступать в битву. Однако останавливаться было нельзя. Он коротко пояснил ситуацию и попросил Сантерила отойти без боя, но тот решительно отказался. Неверной рукой ― как хорошо, что Сантерил не заметил этой неуверенности! ― Рад обнажил меч… И оторопел, когда вместо того, чтобы изготовиться к битве, Сантерил преспокойно убрал свое оружие в ножны и заявил, что уйдет в Дилан вместе с ним.
Побуждения, заставившие Сантерила пойти на этот отчаянный шаг, так и остались для Рада не совсем проясненными. Впрочем, он смутно понимал, что причиной этому те самые чувства, которые по возвращении в Этериол одолевали и его тоже. В Дилане опьяняло ощущение грандиозной свободы, сознание того, что, куда бы ты ни повернул, так или иначе наткнешься на неизведанные земли, жители которых совсем не обязательно будут твоими смертными врагами. И здесь твоим товарищем мог быть кто угодно, вне зависимости от того, какого цвета у него волосы. Здесь градеронцы могли сражаться бок о бок с эндерглидцами без всяких предрассудков.
И каково же было после всего этого вернуться в Этериол, обиталище всего лишь двух городов, вынужденных вечно соперничать друг с другом? Городов, которые не только законодательно ограничивали свободу жителей (а даже если бы и не было этого пустяка ― что толку блуждать по пустынным землям, населенным отступниками, думающими лишь о том, как бы перерезать тебе горло?), но и запрещали любые контакты с людьми из вражеских городов, будь то хотя бы письма о чудной погоде? Именно из-за такой малости и пострадал Рагнар.
– Меня не оставляла мысль вернуться в Дилан, ― говорил Сантерил Раду уже после того, как они прошли через Врата Рассвета. ― Хотя если бы не ты, я бы не решился. Что толку бесцельно бежать сюда? Но теперь у меня есть цель, а это многое меняет. Хорошая цель! ― он усмехнулся. ― Врагу не пожелаю заточения у Астиона, пусть и со всеми удобствами.
Оказавшись в Дилане, Рад и Сантерил первым делом направились к Юргену и его сыну Идену, чей дом, стоящий на отшибе селения Леркаон, находился ближе всего к Вратам Заката. Там они узнали о последних новостях, которые не могли не омрачить их.
Король Роланд и его приближенный Ричард, их верные друзья, погибли. Слухи говорили о том, что не то их обоих отравили, не то ― и этой версии, как выяснилось, придерживался король Сигфрид, ― Ричард отравил Роланда, а затем отравился сам.
– Вам нелегко было заметить, ― сказал Юрген по этому поводу, ― но о тирании в Асбелии уже давно все вопиет, затмевая даже войну с Ретилосом.
– А теперь Сигфрид, надо думать, тому и рад? ― спросил Сантерил.
– Совсем нет, ― ответил Иден с гордостью за короля. ― Когда известили о смерти Роланда, он был в отвратительном настроении и тут же помчался в Асбелию. А по пути… Ух! Я сам в это время
