мне отвратительны – неуклюжие кожаные мешки, набитые вонючими внутренностями! Как только я появилась на свет, я хотела только рубить, крушить, давить, уничтожать! Я ничего не знала, кроме ненависти. А потом я встретила свою сестру, Тсаин, – она такая же, как я, но без изъяна в мозгу. Она сказала, что существуют любовь, и красота, и счастье… Я попросила Панделюма отпустить меня на Землю, чтобы я могла найти любовь и красоту.
Ее изучали серьезные голубые глаза:
– И ты их нашла?
– До сих пор, – тихо и озадаченно отозвалась Тсаис, – я не встретила ничего, кроме зла – такого зла, какое не приснилось бы в кошмарном сне.
Постепенно, с трудом выбирая слова, она поведала человеку в маске о своих несчастьях.
– Тебе не повезло, – заметил тот, продолжая внимательно ее разглядывать.
– Мне кажется, что я должна себя убить, – сказала Тсаис тем же отстраненным, словно исходящим издали голосом. – Потому что я никогда не найду то, что ищу.
Наблюдая за ней, человек в маске видел, как нежная кожа девушки отливала медью в красноватых лучах вечернего Солнца, как распустились по ее плечам черные волосы, как задумчиво смотрели в огонь ее большие миндалевидные глаза. Он внутренне содрогнулся при мысли о том, что это грациозное создание погибнет и смешается с прахом триллионов, удобривших древнюю почву Земли.
– Нет! – резко произнес хозяин избушки.
Тсаис удивленно обернулась к нему: неужели он считал, что ее жизнь ей не принадлежит, что она не вправе распоряжаться собой по своему усмотрению?
– Разве ты не нашла в этом мире ничего, с чем не хотела бы расстаться? – спросил он.
Тсаис нахмурилась:
– Не помню ничего такого… Хотя, пожалуй, мне нравится твоя хижина – в ней чисто и тихо.
Человек в маске рассмеялся:
– Тогда живи здесь сколько хочешь – она твоя! А я попробую показать тебе, что мир иногда не так уж плох – хотя на самом деле… – Он прервался, после чего с горечью сказал: – Со мной этот мир обошелся жестоко.
– Как тебя зовут? – спросила Тсаис. – И почему ты носишь черную маску?
– Как меня зовут? – Казалось, хозяин избушки был не слишком доволен этим вопросом. – Итарр. Да, пусть будет так – Итарр. Я ношу маску потому, что самая подлая женщина в Асколаисе – и не только в Асколаисе, подлее нет ни в Альмерии, ни в Кочике – во всей Вселенной! – сделала мое лицо таким, что я не могу на него смотреть.
Слегка успокоившись, он устало рассмеялся:
– Но время для гнева давно прошло.
– Она еще жива?
– О да, она жива! И, без сомнения, околдовывает губительными чарами всех, кого встречает. – Итарр повернулся, глядя в огонь. – Когда-то я ни о чем таком даже не подозревал. Она была молода и прекрасна, она источала бесчисленные тонкие ароматы и завораживала прелестными игривыми манерами. Я жил на берегу океана в белоснежной вилле, окруженной тополями. Напротив, на другом берегу Сумрачного залива, темнел выступавший далеко в море
