Что это значит? Может, в эти моменты Кианг и Кузнецов менялись местами? Возможно. Но ведь Кианг никогда надолго не оставлял свой пост. А ему нужно было создать некую базу. Ту, где жила Дэйю. Где он выдрессировал себе отморозков, способных на равных драться с избранным духом. Где, в конце концов, производилось сырьё для таблеток.
Скорее всего, «умирал» значило погружение в некий глубочайший транс, неотличимый от смерти. И в этом трансе Кианг управлял своей так называемой тульпой. Чем-то вроде призрака, который выглядел совсем не похоже на настоящего Кианга. Который и заманил меня в морозильную камеру, выбираться откуда пришлось с использованием техники с говорящим названием «Последнее Дыхание».
О, я хотел ещё о многом спросить Пенгфея, и многое мог бы ему рассказать. Эта беседа растянулась бы ещё не на одну чашку чёрного кофе без сахара, а может, её вообще имело бы смысл перенести в более уединённое место. Но тут у меня в кармане завибрировал телефон. Я достал его, прочитал напоминалку-уведомление и тут же поднялся.
– Прости, не могу больше говорить. Мне пора. Надеюсь, ещё встретимся. Думаю, вы знаете мой телефон. Ну, или воспользуйтесь почтовым ящиком.
– Работа? – спросил Пенгфей, тоже поднимаясь. – Мне казалось, ты остановил свою бурную деятельность.
– Нет, не работа, – покачал я головой. – Жизнь. Пытаюсь приучить себя время от времени быть живым человеком.
– И как? – В голосе Пенгфея звучал скепсис.
– Как в Штатах, – грустно улыбнулся я. – Язык чужой, страна чужая, еда невкусная. Но опыт, безусловно, интересный.
Пенгфей протянул мне руку. Я пожал её и удержал, сильно стиснув. Негромко попросил:
– Не повторяй моих ошибок. Если Фанг вдруг всплывёт и захочет с тобой встретиться – скажи надёжному человеку, куда собрался. И зашей в воротник ампулу с ядом. Пригодится.
Я направился к выходу. У самой двери меня настиг окрик:
– Эй!
Я обернулся.
– А ты – надёжный человек? – спросил Пенгфей. Он всё ещё стоял возле столика.
Я пожал плечами:
– Пока даже не уверен, человек ли я.
И вышел на улицу.
Холодало. Лето сдавало позиции осени. Дул пронизывающий ветер. Я, морщась, застегнул куртку, пошёл в сторону больницы. Можно утихомирить ветер Великой Стеной, но мне не хотелось разбрасываться своей избранностью. Мне, пожалуй, вообще уже хотелось от неё избавиться.
– Ну надо же, сам Лей Ченг!
Голос раздался сзади. И по интонациям я моментально понял, что оборачиваться поздно. Поэтому резко присел, как будто заметил, что у меня развязался шнурок.
Над головой свистнул воздух, рассечённый каким-то твёрдым предметом, и огромное окно кафе разлетелось с грохотом на тысячи осколков.
Глава 3. Жертва
