вывороченной земли. Тлеющая крона вспыхнула с новой силой, и продолжала гореть пламенем, раздуваемым слабеющим ветром. Жар разливался далеко вокруг и вскоре люди в пещере почувствовали, что можно скинуть с себя шкуры.
– Если принести в пещеру горящую ветку, то даже зимой станет тепло, – догадался вдруг Зугрр.
– Огонь съест ветку, – возразила старуха Медведица, – а потом съест нас.
– Я дам ему ещё ветку. Буду кормить огонь много раз мелким ветками. Он станет греть нас всегда.
– Если ты возьмёшь горящую ветку, – влез в разговор Орунг, – то огонь набросится на тебя. Орунг самый сильный, – добавил он в подтверждении своих слов. – Я убил махайрода.
– Зугрр самый смелый, и я принесу огонь в пещеру, – Зугрр ударил себя кулаком в грудь.
Он вдруг представил, что огонь действительно перекидывается на его руку, охватывает волосы, грызёт тело.
– Когда огонь ослабнет, – добавил он.
– Я был ребёнком много лет тому назад, – заговорил Вождь. – Я ел мясо козы, погибшей от зубов огня. Была большая засуха. Горел лес и камыши. Мы спасались в озере. Когда сгорело всё, я нашёл козу. Огонь не съел её, только разгрыз шкуру. Я поел её мясо, и оно было мягким и вкусным. Огонь согрел его своим жаром. Тогда мы съели всю козу. Наши старики думали: как бы заставить огонь всегда жарить мясо для нас. Потом забыли. Прошло много лет.
Это была, пожалуй, самая длинная речь, которую произнёс почтенный патриарх за всю свою долгую жизнь. Ведь управлял он своим племенем отнюдь не убеждением, а грозным коротким окриком, выразительным жестом, крепким тумаком и своим примером.
Наступило утро. Небо после грозы ещё не очистилось от обрывков туч. Крона дуба догорала, а толстые ветви и ствол тлели без пламени, распространяя вокруг себя волны нестерпимого жара. Зугрр поднялся со своей шкуры и вышел из пещеры. Он выломал длинную сухую ветку кустарника.
Дрожа всем телом от ужаса, превозмогая извечный животный страх живого существа перед огнём, но, всё-таки движимый желанием превозмочь себя, он медленно шёл в волнах колеблющегося зноя к всё ещё опасному дереву. Ведь человек тем и отличается от зверя, что может ПРЕВОЗМОЧЬ СЕБЯ, подняться над своими инстинктами и совершить невозможное, запрещённое природой. Колеблющийся горячий воздух искажал контуры его тела, и людям в пещере казалось, что пламя вот-вот охватит его и спалит. Никогда ещё человек не отваживался так близко подойти к огню.
– Не ходи, Зугрр, – прохрипела старуха Медведица. Челюсть её отвисла, грязные седые волосы торчали во все стороны, голова тряслась от страха. – Огонь сожрёт тебя!
Медведица вдруг вспомнила, что ведь это она родила его когда-то, много лет тому назад, когда была молодой красавицей. Теперь страх пробудил в ней уже забытый материнский инстинкт и беспокойство за благополучие дитя.
Все соплеменники наблюдали, одни, страшась, другие, восхищаясь смелостью Зугрра.
– Эй,
