Я тоже радовался и печалился при виде полузабытой картины, которую мы когда-то считали привычной, – женщина верхом на лошади. Клянусь ушами Фотаннона, эта подделка двигалась точь-в-точь как живая! Я захотел было прикоснуться к ней, но передумал, потому что мое сердце разбилось бы, если бы я ощутил сухой тростник вместо едкого пота лошадиной шкуры.
Ведьма бросила поводья, и лошадь пустилась в галоп. Гальва то привставала на стременах перед прыжком, то пригибалась под низкими ветвями, а сидевшие на них птицы недовольно щебетали. Мне вдруг тоже захотелось оказаться на спине этого создания и мчаться во весь дух. Вот что отняли у нас гоблины – нашу скорость. Прекрасную, благородную, убийственную скорость.
Теперь с такой быстротой можно только плыть по морю или прыгать с высоты, но и то и другое часто заканчивается печально. Я возненавидел гоблинов еще тогда, когда не видел живьем ни одного из них. Возненавидел за то, что они сделали с нами, и чем бы мы им ни ответили, все казалось недостаточным, чтобы отплатить за великую пустоту в наших душах, оставшуюся на месте этого четвероногого чуда. Только когда в рот мне залетела туча мошкары, я осознал, что так и простоял все это время с открытым ртом и простодушной детской улыбкой. Потом вытер язык рукавом, сплюнул и поднял голову как раз в то мгновение, когда Гальва, проскакав мимо, подхватила меня за бедро и забросила на лошадь, позади себя.
С радостным смехом мы неслись по ровному полю широкими кругами, пока Мертвоножка не сказала:
– Хватит. За один час вы истратили двенадцатую часть всех чар. Возможно, даже больше, потому что твоя кольчуга, несомненно, истощает их.
Спантийка натянула поводья рукотворного существа, перешла на рысь и совсем остановилась. Мы едва успели спрыгнуть, как оно задрожало, съежилось и превратилось в ясеневую трость с маленькой лошадиной головой вместо набалдашника и рукоятью из чалой конской шкуры под ним.
– Спору нет, у спантийцев природный дар к верховой езде, – сказала Мертвоножка. – Думаю, в вас течет капля лошадиной крови.
– Вся моя кровь тоскует по ним, а это… – Гальва с восхищением посмотрела на трость. – С сотней верховых рыцарей можно было бы многое сделать. Она могла бы повернуть ход битвы.
– Да, могла бы. Сложность только в том, что она при этом еще и замотала бы до полусмерти сотню таких же сильных ведьм, как я сама. Только нас таких не сыщется и десятка во всем мире, и целый месяц моей работы даст тебе только час. Всего лишь час. Используй его с толком.
Гальва кивнула и собралась уходить, но Мертвоножка еще не закончила.
– И обращайся как подобает с моей внучатой племянницей. Ты была нам хорошим другом, но, если я о чем-то таком услышу, мы обе сильно пожалеем.
Перед тем как покинуть Бесснежный лес и Вывернутую башню, мы уселись прямо в роще за столом, покрытым белой скатертью и украшенным полевыми цветами, угощаясь ягодами, хлебами и дичью. Группа незнакомых
