другом, а поклонником, мимоходом упомянут, что Джейн вылитая «папина девочка».
Тогда она нашла это смешным, а после задумалась.
Да, она вылитая папина дочка. Только с одной проблемой – у неё нет отца.
Но если бы он был, Джейн уверена, она пропадала бы с ним в гараже, чиня старый автомобиль. Она была бы любимой дочуркой, она была бы «папиной девочкой», но вот проблема – она не знает кто её второй родитель. В её мире есть только мать.
Джейн запрыгнула на свою кровать и достала свой телефон из рюкзака. Все ещё была лишь в простом, хлопковом нижнем белье. Перевернулась на бок, волосы путались, сбивались.
Зашла в контакты и нажала на имя Оливера. Слушала гудки, глядя в потолок.
Оливер единственный близкий и горячо любимый друг. Она в лицо смеялась тем, кто говорил, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Она с Оливером отличный пример, который противоречит этой глупой философии.
Между ними никогда не было никакой неловкости. Они сошлись, как две части одного пазла. Просто щелкнули и с тех пор не расставились. Будто были потерянными близнецами.
Джейн могла рассказать ему что угодно. Именно Оливер знал все её секреты. Они вместе проходили через все отвратительные подростковые фазы.
Девушка понимала, что все школьные друзья думают, что их дружба навсегда. Но реальность была неукротима. Почти все школьные друзья расходятся и становятся друг для друга незнакомцами. Хотя когда-то строили совместное будущее, плакали и смеялись вместе и давали клятвы, что они навсегда.
Но Джейн была уверена, она с Оливер действительно навсегда. Она слишком цеплялась за людей, чтоб смириться, когда звонки и сообщения станут реже, пока не исчезнуть.
Она вцепится в человека и не отпустит до последнего. Не позволит разорвать дружбу, что связывает их.
Джейн была уверена, что нужно будет переждать лишь особенно сложный период – когда они со школьников, с подростков, станут взрослыми. Тот период, когда ты уезжаешь с родительского гнезда и тебя окружают новые люди, компании, города.
Лишь переждать, цепляться за человека со всех сил, а после дружба наладится, вернется в привычную колею как-то сама собой.
В шестнадцать потеря друга кажется чем-то невыносимым и болезненным. Нереальным, несправедливым. Будь Джейн тридцать или же даже двадцать пять, она бы уже могла смиренно принимать, что люди часто уходят и в этом нет ничей вины.
– Да? – ответил Оливер немного озадаченным голосом.
Он был в том возрасте, когда его голос в жизни был ещё мальчишеским, но вот по телефону обретал очертания голоса взрослого мужчины. Хрипловатый и низкий.
От того иногда Джейн дергалась от неожиданности и на долю секунды её посещала мысль, что, может быть, вместо Оливера на телефонный звонок ответил мистер Калвер.
Оливер был очень похож на своего отца. Даже в шестнадцать это было видно. Голос тоже становился все более и более схожим.
Оливер
