от Джейн за воротник. Отбросить его в сторону и пригвоздить взглядом. Оставить в углу, как неразумное дитя. Хотел посадить Джейн на цепь в собственном подвале, чтобы её никто не видел и никто к ней не прикасался.
Резко вдохнул от яркости этих образов и это немного, к ещё большому страху – всего немного! – его ужаснуло. К нему, наверное, как и ко многим людям, периодически приходили жестокие мысли. Но они были мимолетны, как внезапно вспомнившееся, что нужно купить масло. Кто-то подрезал на дороге и представляешь, как этот водитель врезается в фонарный столб или же здание.
Но таких мыслей – реальных и приятных до дрожи пальцев и до прерывистого дыхание, прежде не было. Ему показалось, что ещё бы доля секунды и он совершил бы это.
Это не было свойственно обычной физической тяге, как он думал у него есть.
Резко сглотнув, чувствуя ком в горле. К нему пришла мысль «Это ли влюбленность?».
Так много историй, что во время влюбленности хочется спрятать возлюбленного от всего мира. Но Артур полагал, что это изощренное приукрашивание.
Он отступил назад, ужасаясь мысли, что, возможно, он влюблен. Слишком быстро, слишком внезапно и неожиданно. И совершенно непрошено. Он этого не хочет. Никогда не хотел. Всегда ведь гордился своим разумом и способностью действовать холоднокровно, продуманно и логично. А влюблённость, одержимость человеком, опьянение гормонами счастья, то, чего он совершенно не хочет.
От ужаса совершенно позабыл о ключах, что крепко сжимал в руке. Разжал кулак и те громко ударились об брелок, звякнув. Увидел в отражении зеркала, как Оливер и Джейн резко повернулись лицом к коридору.
Оливер, в смущении, отшатнулся от девушки. Она же не обратила на это внимания.
Артур натянул на лице отцовское дружелюбие и гостеприимство. Скупую, натянутую улыбку и пошел вперед, не скрывая своих шагов.
Оперся плечом на дверной проем в комнату Оливера, небрежно навалившись. Поигрывал в пальцах ключами, разглядывая подростков. Поднял брови, будто забавлялся, а не был в ужасе от внезапного осознания. Старался не задерживать взгляда на Джейн слишком долго.
– Чем занимаетесь, детишки?
Оливер, в поистине подростковой манере и приступе максимализма, закатил глаза, корча недовольное выражение. Артур едва не поморщился. Поборол этот порыв, лишь от того, что здесь была Джейн. Был уверен, что она недовольно нахмурится, если при ней мужчина начнет отчитывать Оливера за неуважение и пренебрежение. За ребячливость.
Девушка же подняла руку с блокнотом.
– Готовимся к экзаменам. Как и говорили вам. Сэр, – с расстановкой, с таким ударением на все это и подробно, что это просто не могло быть серьезно. Будто забавлялась его вопросом и переигрывала, в попытке подыграть. Но на губах была лукавая, лисья улыбка.
– Ваши мозги превратятся в жидкость, если будете слишком усердствовать, – от собственных слов, будто обращался к пятилеткам, хотелось скривиться, –
