style="font-size:15px;"> – Это называется истерией, – скептически хмыкнул Руднев. – Ну или, к слову, о киликах, шампанское у пифии могут подавать какого-то особого сорта.
Белецкий с подозрением взглянул на свой бокал и отставил его. Наблюдавший за этим Дмитрий Николаевич рассмеялся.
В этот момент в гостиную вошел господин Золотцев и, распахнув объятья, кинулся через весь зал к Рудневу. На этот раз Белецкий в отместку за шутку с шампанским не стал прикрывать Дмитрия Николаевича от импульсивного фамильяра.
– Ах, господин Руднев, как замечательно, что вы нашли возможность прийти! И, так сказать, поддержать ее яснословие! – растроганно восклицал Иннокентий Федорович, прочувственно обнимая и лобзая гостя. – Когда я увидел вас в сегодняшнем списке, так прям сразу и подумал: вот, подумал я, Дмитрий Николаевич – благороднейший человек с невероятной тонкостью манер и особенной деликатностью!..
«Благороднейший человек» с трудом высвободился из дружеских объятий и, взяв фамильяра под руку, поспешил увлечь его в другой конец зала, подальше от любопытствующих посетителей, привлеченных бурной сценой и пламенной речью Золотцева.
– Как состояние госпожи Флоры? – спросил Руднев, врезая свой вопрос в неиссякаемый поток восторженных и взволнованных слов. – Она очень сильная женщина, раз не стала отменять сегодняшней сеанс.
– Несомненно! Несомненно, господа! – с головокружительной легкостью перескочил на новый предмет разговора Иннокентий Федорович. – Но тут дело не только в силе! Здесь вопрос служения! Нам с вами, простым смертным, этого не дано понять!
– Служения? – не понял высказанной сентенции Руднев.
– Именно! Пифия служит оракулу! Ее дар – это и ее проклятье! Как бы ей ни было тяжело сейчас, она не имеет возможности противиться силе древних богов!
– А вы давно служите госпоже Флоре? – снова сменил направление беседы Дмитрий Николаевич.
– О! Я удостоился великой чести стать фамильяром ее яснословия в 2681 году месяца Хераий3!
– Простите? – озадачено переспросил Руднев.
– Ах! Извините, привычка! – и Золотцев пояснил: – Уж скоро пять лет, как я при госпоже. Я тогда путешествовал по Европе, искал свое призвание, знаете ли! Я все мечтал написать книгу о величайших цивилизациях древности. О Греции или про Рим… Но чего-то мне не хватало! Может, конечно, и образования, но я так думаю, что это все судьба! Судьба, господа, она дама строгая! Она уж если что и решила, то противиться ей бесполезно… Короче говоря, во Флоренции я пересекся с ее яснословием. Побывал на ее сеансе… И все! Словно громом меня поразило! Понял я, грешный, что мне на роду написано было!.. Кинулся я ее яснословию в ноги, ну, она и снизошла!.. С тех пор я ее верный фамильяр, а заодно и устроитель всех ее дел, конфидент, даже что экономка и нянька, если вы меня понимаете…
– Понимаем, – хмыкнув, заверил Белецкий. – А позвольте задать вам деликатный вопрос как фамильяру и конфиденту? Каков статус личной жизни госпожи
