буркнул что-то неопределенное и склонился над спящей.
Дмитрий Николаевич отошел от лектуса и обратил свое внимание на стол, который по-прежнему был уставлен изысканными яствами на стилизованных под античность блюдах. Среди всего этого гастрономического изобилия стояла початая бутылка испанского вина.
Руднев забрал бутылку. Подхватил под руку метавшегося по подиуму фамильяра и выволок его в коридор.
– Иннокентий Федорович, я передам вино на экспертизу. И мне нужен телефон. А еще я хочу знать, все ли особы женского пола, которые помимо мадмуазель Флоры живут в этом доме, находятся сейчас здесь?
Не то строгий голос Дмитрия Николаевича, не то странный набор высказанных им требований отчасти вернули Золотцева в разум.
– Да-да! Конечно! Вы правда думаете, что кто-то пытался отравить их яснословие?..
– Иннокентий Федорович, мне нужен телефон! – настойчиво повторил Руднев.
– О! Разумеется! Пройдемте в мой кабинет. Вы что-то еще про женщин спросили?
– Я попросил с вас отчет о том, кто из проживающих в доме женщин сейчас отсутствует, – Дмитрий Николаевич перешел на ту свою повелительную манеру, в которой разговаривал редко, но которой мало кто осмеливался перечить.
– Я выясню, – послушно согласился фамильяр.
Он проводил Руднева в свой кабинет и оставил его там одного, заявив, что пойдет пересчитывать по головам женский персонал.
Дмитрий Николаевич сообщил в полицейскую часть о страшной находке и, вызвонив дежурного в конторе сыскного управления, велел вызвать Терентьева.
К тому времени, как он окончил звонить, Золотцев еще не вернулся. Воспользовавшись этим, Дмитрий Николаевич осмотрел захламленный письменный стол фамильяра. Беспорядок там царил такой, что взгляд не сразу находил, за что зацепиться. Среди всего этого хаоса, словно последний выживший на поле брани, возвышалась бронзовая статуэтка гоплита высотой в фут. Античный воин держал в руках острое копье, причудой хозяина кабинета используемое для хранения визитных карточек, коих на него было нанизано не менее пары дюжин. Последней на копье была наколота карточка самого Руднева, и, видимо, этим коллекция визиток привлекла внимание Дмитрия Николаевича.
Руднев принялся перебирать картонные прямоугольники, дивясь разнообразию оных. Были здесь и карточки с гербами или министерскими эмблемами, и тесненные золотом дамские карточки, источающие тонкий аромат дорогих духов, и строгие лаконичные каточки рядовых служащих, и простые прямоугольники дешевой желтоватой бумаги с подписанными от руки фамилией и именем. Дмитрий Николаевич уж почти потерял интерес к трофеям бронзового гоплита, но тут на глаза ему попалась карточка, вроде ничем и не выдающаяся, но от взгляда на которую у Руднева сбилось дыхание.
На простом белом картоне незатейливым типографским шрифтом было начертано: «А. Я. Яшмовый. Раскрытие тайн древнего Алтая», а рядом совсем не к месту был отчего-то изображен древнеславянский символ солнцеворота.
В жизни Дмитрия
